70 лет Победы

[Tamplier]

Еще одна история про НЕ Героя Советского Союза. Правда дата подходящая. Совершил он свой подвиг 13 ноября 1943 года.
В принципе, что он такого совершил? Ну, взорвал здание кинотеатра. Разве за это дают Героя? Правда он САМОСТОЯТЕЛЬНО подготовил и взорвал кинотеатр в городе Порхов 13 ноября 1943 года. При взрыве погибло от 192 до 700 немецких военнослужащих, в том числе 2 генерала и свыше 40 офицеров. Что бы не раскрывать потери немцы ОФИЦИАЛЬНО заказали 360 гробов. Позже выяснилось, что в некоторые гробы клали по 2-3 человека.
А теперь, вот он Константин Александрович Чехович
В начале августа 1941 года командира саперной роты старлея Константина Чеховича вызвал к себе командир батальона и сообщил, что вместе с двумя другими подрывниками он зачисляется в специальную группу Ленинградской горнострелковой бригады. Группе была поставлена задача: организация диверсионных актов на территории, оккупированной противником.
Однако 11 августа при переходе линии фронта группа попала под миномётный огонь. Спутники Чеховича были убиты, а сам он контуженным попал в плен.
Тем не менее, уже 23 августа Чеховичу каким-то образом удалось убежать. Вскоре он обзавёлся сожительницей и поселился у неё в оккупированном немцами городе Порхов, находящемся в 88 км к востоку от оккупированного Пскова.
Здесь, в Порхове, в здании общежития библиотечного техникума, немцы устроили кинотеатр, и Чехович у удалось устроиться в него администратором. Жизнь налаживалась. Местный священник, по некоторым данным, отец Алексей Ионов, послуживший прототипом главного героя фильма «Поп», обвенчал его с сожительницей Евдокией Васильевой, и вскоре у пары родился сын Олег.
В конце октября 1943 года Чеховичу, наконец, удалось связаться с партизанами 7-й Ленинградской бригады. Чтобы проверить, не является ли Чехович провокатором, партизаны поручили ему делом доказать преданность Родине – взорвать кинотеатр. От партизан Чехович получил 60 кг взрывчатки, которую надо было доставить в Порхов. Взрывчатку погрузили на телегу, заставив ее корзинами с яблоками, которые Чеховича жена со своей сестрой везли на продажу на рынок в Порхов. Они даже не подозревали о грузе под яблоками. За телегой на велосипеде ехал сам Константин Чехович. По пути их остановил немецкий патруль, но, попробовав яблоки, которые стали горькими, пропитавшись толом, отпустил их.
Чехович начинает сам проносить взрывчатку в кинотеатр, но понимает, что это будет слишком долго. К делу он подключает Евгению Васильеву, сестру своей жены, которая работала уборщицей в том же заведении. Каждый день она проносила по нескольку брикетов в ведрах с грязной водой и тряпкой.
Тол укладывался очень глубоко в пол, вся галерка, где должны были сидеть офицеры СС, была упакована в четыре ряда.
Чехович, поразмыслив, отказался от огневого способа взрыва, связанного с использованием запасенного бикфордова шнура. Шнур должен был быть, естественно, длинным, и запах при его горении, распространяясь на все помещение, мог привлечь внимание и тем погубить задуманное. Чехович остановился на электрическом способе. Для этого годилась внутренняя электропроводка. А замыкателем послужат обыкновенные часы-ходики, принесенные из дому. Собственно, их принесли мастеру-умельцу в починку. Чехович отремонтировал их добросовестно, пусть же теперь сослужат последнюю свою службу.
13 ноября состоялось заседание офицеров Вермахта, а после киносеанс с показом фильма «Трукса», снятого Гансом Церлеттом в 1936 году. Во время киносеанса и прогремел взрыв.
В одно мгновение под развалинами погибло двое генералов, более 40 офицеров вермахта, среди которых оказалось немало сотрудников спецподразделения «Абвер-Норд», занимавшейся подготовкой и заброской в советский тыл своих агентов. В числе погибших был и начальник местного концлагеря «Заполянье» Холомек. Всего во время взрыва погибло 764 человека. Местные жители рассказывали: чтобы скрыть истинные потери, командование гарнизона распорядилось хоронить сразу по три-четыре человека в одной могиле. Тогда на немецком кладбище появилось 192 креста с лаконичной надписью: погибли 13 ноября 1943 года. По количеству убитых немцев это была самая результативная диверсия.
Чехович был представлен к геройскому званию, но представление не утвердили. Вскоре после диверсии немцы пытались подослать в отряд своего агента, у которого было одно задание: ликвидировать Чеховича и его семью, но этот план был раскрыт, и лазутчица была поймана и повешена партизанами на фонарном столбе в центре Порхова во время комендантского часа. Момент казни из пяти тысяч жителей, среди которых, как выяснилось позднее, 614 человек были в той или иной степени связаны с подпольем, никто не видел. После войны Константин Чехович работал в Управлении строительных восстановительных работ Октябрьской железной дороги. Затем с семьёй переехал в Одессу, работал заместителем председателя Ильичёвского райисполкома, секретарём Велико-Михайловского райкома партии, начальником цеха Одесского механического завода. Единственной его наградой до конца жизни был орден Отечественной войны II степени, полученный в 1985 году к 40-летию Победы.
Только спустя 70 лет после взрыва, 13 ноября 2013, года на бывшем здании кинотеатра в Порхове, в котором теперь расположился почтамт, была открыта памятная доска.
Но, ни одна улица, ни в Порхове, ни в Одессе не была названа его именем. Видно, не достоин.
Кстати, интересный факт, например, как фашисты входили в город. При этом никто из порховичей не вышел встречать «освободителей» — представители цивилизованной нации не погнушались изнасиловать прямо у дороги какую-то местную жительницу, неосторожно выглянувшую на улицу. Как потом немцы пытались подослать в отряд своего агента (женщину), у которого было одно задание: ликвидировать Чеховича и его семью, и как этот план был раскрыт…
На фото сам Константин Чехович, его дочь и внучка живущие ныне в Одессе и кладбище в г. Порхов, где похоронены все погибшие при этом взрыве.

[Tamplier]

Чем больше я изучаю тему Великой Отечественной войны, тем больше поражаюсь тем фактам, которые открываются. Вот недавно, читал про американскую медаль "Пурпурное сердце". И нашел вот что. Медалью «Пурпурное сердце» могут быть награждены любые служащие Вооружённых сил США, погибшие или получившие ранение в результате действия сил противника. Существуют прецеденты, когда медалью был награждён иностранец. 29 июля 1989 года медалью «Пурпурное сердце» был награждён ветеран Великой Отечественной войны Владимир Терентьевич Куц.
Родился в 1927 году в селе Веприк на Полтавщине. Отец, — Терентий Митрофанович Куц, инженер-строитель, который строил мосты в Кашире, Красноярске и Днепропетровске, был главным механиком на строительстве железнодорожного моста через Енисей. В 1937 году он был арестован по ложному доносу соседки сначала за антисоветские лозунги, а затем якобы за подготовку покушения на Сталина на мосту через Енисей. Был сослан на 8 лет в Норильск после того, как из обвинения убрали пункты о терроризме. Мать работала прачкой в селе Веприк. В 1941 году село было занято немцами, и мать вместе с сыном вынуждена была продавать немцам алкоголь, чтобы как-то заработать на жизнь. Весной 1942 года Владимира арестовали полицаи, обнаружив в его доме советские листовки с антифашистскими лозунгами на немецком языке, и отправили в качестве остарбайтера в Германию.
В Бресте Куц сбежал, но снова был пойман. Владимир работал на железнодорожной разгрузке под Галле, где заработал две грыжи, а также на рытье траншей в Гамбурге, где получил гастрит и эмфизему лёгких. С Куцем начальство плохо обращалось, презрительно называя его «кляйне Сталин» и «руссиш швайн»: на нём вымещали злобу даже в том случае, если заводы бомбила американская авиация. Начальство постоянно твердило в духе гитлеровской пропаганды, что после войны всё славянское население Восточной Европы будет обращено в рабов. В Штутгарте он трудился по 12 часов, разбирая завалы на железнодорожном вокзале и чудом не умер. Вскоре его отдали в услужение бауэру (крестьянину) Антону Старцу в Девангене (Баден-Вюртемберг). Старц был удивлён тем, что его пятнадцатилетний восточный работник является грамотным, вопреки гитлеровской пропаганде. Пока хозяев не было, Куц ловил на радиоприёмнике Москву и тайно слушал сводки с фронта. Зимой 1942/1943 годов Куц работал с французскими военнопленными на лесопилке, когда узнал по радио о том, что немецкие войска были разгромлены под Сталинградом: французы качали Куца на руках, как будто он участвовал в том сражении
В марте 1945 года 17-летний Владимир встретил в селе колонну американских войск, а затем познакомился с сержантом 4-й пехотной дивизии армии США Юджином Мелли, уроженцем Бостона, ранее учившимся в Боннском университете на юридическом факультете и поэтому свободно владевшим немецким языком. Куц рассказал Мелли о том, что на крутом повороте горной дороги в Шварцвальде немцы готовят засаду, ставя противотанковые орудия в траншеи: об этом ему проболтался ненароком бауэр Старц. Американцы сумели обойти засаду, а вскоре Мелли, разузнав Владимира получше, предложил ему послужить в армии. Командир отряда капрал Билл Риски (фермер из Коннектикута) назначил Владимира Куца, которого американцы прозвали «Вилли», стрелком на джип «Willys MB»: сам Юджин рассказал, что его стрелок был убит несколько дней тому назад, а водитель ранен. Перед службой капеллан расспросил Куца о вероисповедании, и тот ответил, что является христианином.
На следующий день «Вилли» принял боевое крещение, атаковав двух солдат, минировавших мост через горную речку. Выстрелить с первого раза не получилось: бывший остарбайтер сначала не дотянул затвор крупнокалиберного пулемёта, и солдаты уже садились на мотоцикл, но Владимир всё же справился и открыл огонь. Первыми выстрелами Владимир тяжело ранил немецкого солдата: пулей ему оторвало руку с лопаткой так, что было видно лёгкое. Этот немец умер от потери крови, другой же сдался сержанту Мелли, у него Владимир забрал пистолет «Walther P38». Мотоцикл же от выстрелов опрокинулся в кювет. В дальнейшем «Вилли» продолжил службу разведчиком: он заезжал в первую попавшую деревню и заставлял местных (в том числе и угнанных остарбайтеров) расспросить соседей о присутствии немецких войск и их типах. Юджин Мелли ценил его действия и говорил, что Куц был рождён, чтобы стать разведчиком. Куц носил, как требовалось по уставу, шерстяные брюки защитного цвета, рубашку с двумя карманами, суконный жакет и куртку. Капрал Билл Риски заставлял «Вилли» носить каску и всячески ругался, если тот снимал её[3]. Во время службы Владимир впервые попробовал жевательную резинку, а 12 апреля 1945 года во время поминок по умершему Президенту США Франклину Рузвельту, единственный раз за всю службу в американской армии, попробовал виски.
В апреле 1945 года Куц во время форсирования был тяжело контужен около Деллингена после попадания снаряда от танка «Тигр» в джип: это произошло на мосту. У Куца была свернута челюсть и выбиты восемь зубов, однако капрал Риски сумел вправить ему челюсть. Ещё в течение двух месяцев Куц страдал от заикания. Во время дальнейшего продвижения Владимир встретился с француженкой Жанетт, которая работала у одного бауэра: Куц защитил девушку от приставаний нетрезвого капрала из 2-го взвода. Родители (отец был маркизом) и младший брат Жанетт погибли в концлагере Дахау как участники французского Сопротивления. Со слов Куца, это была его первая любовь. Вскоре отряд покинул особняк, где проживала Жанетт, и отправился к Аугсбургу дальше.
После взятия Мюнхена Куц впервые увидел советских военнопленных (в том числе и коллаборационистов-власовцев). На пути к Аугсбургу Куц видел, как немцы подрывали заводы, где производились ракеты Фау-2. Во время наступления отряд Куца получил приказ перехватить часть СС, уходившую в Альпы: это было в конце апреля 1945 года. Однако «Вилли» по ошибке принял американскую машину из другой части за немецкую и обстрелял её из пулемёта. Несмотря на крики Юджина с призывом остановиться, без жертв не обошлось. Вплоть до визита в США Куц боялся попасть под суд за огонь по своим. А вскоре Владимир заявил, что должен вернуться домой, тем более что 4-я дивизия уходила в Италию. 1 мая 1945 года «Вилли» отправился к реке Энс в сторону Вены на трофейном автомобиле «Mercedes-Benz», подаренном капралом Биллом Риски (ранее на нём ездил один из генералов войск СС), и со списком адресов всех его сослуживцев, а также запасом продовольствия, оружием и оранжевым тентом.
По пути на восток Куц попал в немецкую колонну грузовиков и чуть не выдал себя, еле вырвавшись. По пути его остановил один из служащих американской военной полиции в Зальцбурге, который по ошибке принял Куца за беглого солдата вермахта, поскольку тот не знал английского. Однако Куц на немецком всё же объяснил, что едет к своим. 5 мая он уже был в Линце, а вскоре на реке Энс 4-я пехотная дивизия встретилась с частями 5-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Офицеры сообщили о Куце генерал-майору П. И. Афонину, и тот поручил отряду СМЕРШ во главе с капитаном Н. И. Шваревым из 16-го гвардейского полка проверить Куца.
Афонин направил Куца, как знающего иностранные языки, в состав СМЕРШ, в 16-й гвардейский полк. Владимир стал водителем и переводчиком в отряде контрразведки, где принимал непосредственное участие в выполнении специальных заданий командования. Осенью он был отпущен домой, так как ему не было 18 лет, при этом капитан Шварев посоветовал Куцу не рассказывать о службе в составе Армии США (он уничтожил документы, подтверждавшие его участие в американской разведке 4-й дивизии), чтобы не попасть под суд, а объяснить, что тот просто был угнан на принудительные работы в Германию. По возвращении в Веприк Владимир встретил выжившую чудом мать, однако долгое время потом болел. Летом 1946 года капитан Шварев помог Куцу получить годичный паспорт, и Владимир поехал к своему отцу в Норильск, где он жил на поселении в Норильлаге. Владимиру пришлось выдумать несколько историй, чтобы без билетов попасть в Норильск через Москву и Красноярск: плыл без пропуска на «литерном» пароходе, ехал по узкоколейной дороге в Дудинку, представлялся сотрудникам НКВД как игрок футбольной команды ГУЛАГа, которую тренировал А. П. Старостин. Вскоре он вступил в комсомол, окончил 10-летнюю школу и институт с аспирантурой.
Владимир Терентьевич работал слесарем на ТЭЦ, а позже трудился на Норильском горно-металлургическом комбинате имени А. П. Завенягина более 27 лет, организовывал энергосистему Норильского промышленного района. Работал позже уполномоченным Совета министров СССР по объектам первостепенной государственной важности (Саянский и Таджикский алюминиевые заводы), а также в Министерстве цветной металлургии СССР (главный энергетик Главка никель-кобальтовой промышленности) и на посту заместителя начальника главного управления Госснаба СССР. Также он стал известен как чемпион Красноярского края по плаванию: его тренерами были Валерий Буре и Андрей Старостин. В 1988 году Куц вышел на пенсию, получив статус пенсионера республиканского значения.
В апреле 1986 года Николай Шварев, который позволил Куцу избежать суда по ложному обвинению в сотрудничестве с немцами, скончался. Куц пережил несколько инфарктов и после второго инфаркта лежал в ЦКБ и рассказал одному из находившихся там на лечении пациентов (заместителю министра) о своей службе. После выздоровления Куц встретился с руководством КГБ в 1988 году и рассказал всю правду, однако на фоне гласности и демократии КГБ не стало чинить препятствия и позволило Куцу вылететь в США, чтобы найти сослуживцев. Через год Владимир Терентьевич в США, в Филадельфии встретил своих сослуживцев по 4-й пехотной дивизии: Юджина Мелли (учился после войны в Германии и Швейцарии), Ричарда Фитцсиммонса (электрик из Вермонта, жил после войны в Вермонте), Боба Нистрома и Билла Риски (работник мэрии Винстеда, в прошлом преподаватель). Специально Владимиру Терентьевичу выдали американское удостоверение ветерана боевых действий, а президент ассоциации ветеранов 4-й дивизии Гарри Грам назначил Куца пожизненным почётным членом ассоциации.
Ещё один однополчанин Томас Стотлер 29 июля 1989 года передал свою медаль «Пурпурное сердце» Владимиру Куцу; полковник Джон Барр подписал указ о награждении. 6 мая 1991 года Владимир Терентьевич получил российское удостоверение участника Великой Отечественной войны и последующие награды. Вскоре Владимир Терентьевич Куц побывал в Баден-Вюртемберге, где встретил жену и детей Антона Старца, у которого работал. 8 мая 2015 года Владимир Куц был приглашён на церемонию 70-летия победы в посольстве США в России, а на следующий день уже был гостем Парада Победы в Москве. В июне он побывал во Франции в честь 70-летия окончания войны и годовщины открытия второго фронта в Нормандии. Написал воспоминания «Поединок с судьбой». В 2016 году вышел документальный фильм Олега Штрома «Братья по оружию. Во имя общей Победы», в котором Владимир Куц рассказал свою историю.

[Tamplier]

Сегодня самый великий праздник для нашей страны. Каждый раз я думаю, какой пост будет правильным в этот день в данной теме? Наверное вот эти газеты и этот (если не прав, поправьте).

[Tamplier]

Еще одна удивительная история. Не устаю удивляться этим людям. Много тут писал про то, как люди воевали без рук, без ног. Война их сделала калеками! А, если человек родился глухонемым? Ни в одной стране мира таких людей в армию не берут. А как быть, если ты ХОЧЕШЬ и ГОТОВ защищать свою Родину?
Вот, такой человек был.
Никодим Корзенников родился в 1918 году в глухом сибирском городке. Он рос здоровым, сильным парнем, любил спорт, но врожденный порок сразу перекрыл ему множество путей — глухонемому очень непросто жить в этом мире.
Он не умел ни читать, ни писать и кто знает, как сложилась его жизнь дальше, если бы не близкие друзья, по заслугам оценившие врожденный ум, доброту и отзывчивость этого человека. Узнав, что в Ленинграде есть специальная школа для глухонемых, товарищи Димы (так называли Никодима) сделали все для того, чтобы он мог учиться в ней и одновременно полноценно трудиться.
Устроившись токарем на судоремонтный завод и умудряясь регулярно перевыполнять все трудовые нормы, Дима параллельно активно посещал школу, где быстро освоил язык жестов и научился читать. Вот только писать у него не получалось: руки с трудом держали перо, корявые буквы не хотели складываться в слова, правда, с его упорством и этот рубеж можно было преодолеть. Но вскоре учебу пришлось прекратить…
Судя по застывшим лицам людей, черный репродуктор, висящий на стене общежития, явно вещал что-то очень важное. Но у репродуктора нет губ, по которым можно прочесть, и Дима терпеливо ждал, пока передача закончится, чтобы спросить у своих друзей, что же все-таки случилось?
Когда народ начал расходиться, Дима легко дотронулся до плеча своего соседа и вопросительно глянул ему в глаза. Тот все понял и, четко соблюдая артикуляцию, чтобы глухонемому было понятно, одним коротким, страшным словом передал всю растянутую речь Молотова: война
а призывном пункте толпился народ. Дверь открылась, и в кабинет принимающего заявления от добровольцев лейтенанта робко вошел здоровенный сибиряк, уже подстриженный «под ноль», и с вещмешком за плечами.
Вошел и положил на стол написанное чужой рукой заявление. «Вот это боец» — с удовольствием подумал офицер. «Фамилия, имя, отчество?» — парень, понурившись, молчал. Разобравшись, что к чему, офицер помрачнел и решительно махнул рукой в сторону — «Не годен! Следующий»…
А потом пошли призывные комиссии одна за другой и везде одна и та же формулировка: «Не годен! Не годен! Не годен!»…
Никодим третьи сутки не уходил из цеха, прерывая работу только на короткий сон. Пресловутый «план» был давно уже перевыполнен на сотни процентов, а что оставалось делать? На фронт все равно не берут, говорят, что здесь от него больше пользы…
И тут помог случай. Сосед по общежитию сообщил, что создаются спецотряды для борьбы с диверсантами. И командир одного из таких спецотрядов — его хороший знакомый. Больше того: сосед уже поговорил с командиром и тот готов «посмотреть» Диму в деле — завтра на стрельбище.
Писать Корзенников не умел — да в тайге это и необязательно. Зато стрелять… На следующий день «знакомый соседа» — молодой лейтенант — с нескрываемым удовольствием смотрел, как молчаливый и очень робкий для своей комплекции парень спокойно и методично выпускал пулю за пулей прямо в центр мишени. Винтовка в его руках больше напоминала игрушку, чем оружие. Тоже мне, нашли инвалида! Да такой стрелок на вес золота и неважно, что он — глухонемой, команды ведь понимает. Правда, только когда смотрит в лицо, зато и выполняет их отменно. Так в призывной карточке Никодима появилась, наконец, надпись: «Годен»…
Правда, повоевать с диверсантами Никодиму так и не удалось — свежесформированный отряд тут же специальным приказом был брошен в мясорубку передовой…
Пригибаясь от взрывов, лейтенант бежал по свежевырытому, неглубокому окопчику. Как же так можно: необстрелянных, можно сказать, гражданских, некоторые даже оружие держать не научились, и сразу — на передовую, под танки.
Вот под ноги попался один из «гражданских»: уткнув винтовку в небо, он палил, зажмурив глаза в белый свет как в копеечку, почем зря переводя драгоценные патроны. Дав ему пинка, чтобы привести в чувство лейтенант рванул дальше и тут, в суматохе боя, ему открылась удивительная картина: удобно разместившись на бруствере окопа, глухонемой, плавным, отработанным движением посылал очередной патрон в патронник, быстро находил цель и, поразив ее, тут же переключался на следующую.
Рядом были аккуратно разложены бутылки с зажигательной смесью. Лежали они явно не просто так — один из вражеских танков уже пылал в сорока метрах от окопа. Казалось, работает хорошо налаженный и удивительно надежный механизм. Рядовой Корзенников отстреливал идущую за танками фашистскую пехоту, как белок в родной тайге — в ушах его стояла тишина, а в душе царило спокойствие. Грохот разрывов, рев десятков танковых двигателей — все то, что сводит с ума впервые попавших на передовую, никак не могло помешать Никодиму уничтожать врагов.
Увидев командира, боец ободряюще улыбнулся и что-то промычал. Лейтенант хотел улыбнуться в ответ, но не успел — разорвавшийся за спиной снаряд разнес его на куски…
Никодим пришел в себя от удара ногой в живот. Окружившие его люди в чужой форме явно хотели, чтобы он встал и следовал за ними. Через полчаса они пришли в ближайшую деревню и пленного завели в здание бывшего сельсовета. Там сидели несколько немецких офицеров. Переводчик что-то шлепал губами, но понять его было невозможно. Немцам в голову не могло прийти, что перед ними — глухонемой, ведь людей с таким пороком не берут ни в одну армию в мире. А солдатская книжка и форма говорили о том, что пленник — кадровый боец. А молчит он потому, что слишком упрямый, как и большинство этих русских. Ничего — заговорит. Не дождавшись ответа ни на один из вопросов, Никодима начали бить…
Его избивали не один день, пытаясь вырвать если не ответы на вопросы, то ходя бы просто крик, жалобу — все было бесполезно. Наконец, поняв, что от этого здорового сибиряка толку мало, его решили повесить заодно с другими пленными.
С трудом приоткрыв заплывшие глаза, Никодим увидел болтающуюся перед лицом петлю виселицы. Рядом стоял такой же горемыка, но петля уже была надета на его шею. Вдруг горемыка сбросил петлю, рванулся в сторону и кинулся наутек. Никодим недоуменно оглянулся и понял, что немцам явно было не до пленных, в этот момент они яростно палили из автоматов вдоль улицы. Очевидно, кто-то решил помешать казни и обстрелял деревню из ближайшего леса.
Кто был его спасителем — Никодим так и не узнал, а сейчас ноги несли его все дальше в лес от врагов, от смерти.
Разведчики возвращались с задания, когда первый поднял руку, велев всем остановиться. В пяти метрах, пересекая им путь, неуклюже спотыкаясь, брела высокая худая фигура в изорванном в клочья солдатском белье. На окрик фигура не реагировала, пришлось слегка ткнуть ее автоматом под ребра. От толчка человек упал, развернулся и попытался подняться, но, увидев советскую форму, слабо улыбнулся разорванными губами, что-то промычал и потерял сознание…
Майор-особист так же был уверен, что глухонемых в армию не берут. А вот вражьи диверсанты среди них вполне могут быть. Но… военный комиссар Приморского райвоенкомата сообщил, что Никодим Михайлович Корзенников, глухонемой от рождения, был мобилизован 25 июня 1941 года.
Далее в документе было сказано, что рядовой Корзенников пал смертью храбрых при выполнении боевого задания. На полученной фотографии был изображен молодой и здоровый парень, мало похожий на исхудавшего до невозможности человека, подобранного разведчиками в лесу, а сейчас томящегося в «холодной» в ожидании своей участи. Образец подчерка тоже ничему не помог — заявление добровольца, которое обязательно писалось собственноручно, было написано округлым, аккуратным подчерком. Заключенный же явно не мог связать двух букв.
Теперь Никодиму явно грозил расстрел, но уже от своих. Спасло его письменное свидетельство одного из немногих выживших в том бою: «Настоящим докладываю, что знаком с красноармейцем Корзенниковым на протяжении двух месяцев. Красноармеец Корзенников, несмотря на врожденную глухонемоту, был примерным воином, боролся с немецко-фашистскими захватчиками, не щадя жизни. На его личном счету подбитый вражеский танк, немалое количество уничтоженных германских солдат и офицеров. На вопрос: грамотен ли красноармеец Корзенников, отвечаю — грамотен. На вопрос: умеет ли писать, отвечаю — не умеет».
Во время жестокой битвы на Невском пятачке осенью 1941 года Никодим Корзенников получил контузию и перелом правой стопы. После лечения в госпитале он уже не вернулся в армию по состоянию здоровья. До конца войны глухонемой работал на Кубани токарем, а в Киренск с немалыми трудностями добрался только в 1947 году. Близкие к тому времени уже не чаяли увидеть Диму живым. В родном городе Никодим устроился токарем, обзавёлся семьёй.
Заслуженную в первом бою медаль «За отвагу» Корзенников получил только в 1970 году. А широкой общественности его имя стало известно ещё через 5 лет, когда очерк о бойце написал журналист Ефим Гаммер. Этот же автор впоследствии опубликовал документально-художественную повесть «Феномен образца 1941 года». В 1985 году, согласно сведениям базы данных «Память народа», Министр обороны СССР Сергей Соколов в связи с 40-летним юбилеем Победы наградил Никодима Корзенникова Орденом Отечественной войны I степени. Умер ветеран в 2004 году, похоронен он на кладбище станицы Елизаветинской в Краснодаре.

[Tamplier]

Вот еще одна история в нашу копилку. История тяжелая. Но, не менее достойная, чем всем известные пионеры-герои.
В январе 1943-го в деревне Девица Воронежской области фашистами были расстреляны семь мальчиков. Коля, Ваня, Толя, Митроша, Алеша, и еще один Ваня, и еще один Алеша… Ребят убивали на глазах у односельчан и у родителей.
Подвиг отважных мальчиков, которых после смерти местные жители стали называть «Девицкие Орлята», не так известен, как истории об «официальных» пионерах-героях, о которых нам рассказывали учебники...
Дети вредили фашистам по мере сил.
Летом 1942-го фашисты оккупировали правый берег Дона, в числе занятых ими населенных пунктов оказалось и село Девица Семилукского района. Враги установили там свою комендатуру, отделение гестапо, карательные контрразведывательные органы, почту.
На центральной площади в полуразвалившейся православной церкви фашисты устроили лагерь для военнопленных. Раненых советских солдат и офицеров держали за колючей проволокой по 700-800 человек без еды и медицинской помощи.
Местную школу оккупанты взорвали, у жителей села стали регулярно отбирать продукты, некоторых угнали в Германию. Тех, кто остался, сгоняли на общие работы. В общем, Девицу постигла та же участь, что и многие другие оккупированные деревни.
В этих краях воевали партизаны, однако вряд ли они могли в тот момент повлиять на жизнь в селе, занятом фашистами. И роль борцов с оккупантами по собственной инициативе взяли на себя восемь мальчиков из соседнего села – юные бесстрашные герои. Ребята твердо решили вредить немцам изо всех сил. Кто как может...
Иван и Михаил Зайцевы, Алексей Жаглин, Митрофан Жерноклеев, Алексей и Иван Кулаковы, Анатолий Застрожнов и Николай Трепалин – имена этих героев, которым было всего-то от 12 до 15 лет, должен запомнить каждый. Дети прокалывали гвоздями колеса немецких автомобилей, воровали у фашистов оружие и затем тайно передавали его партизанам, перерезали провода телефонной связи, тайком подкармливали советских пленных, а также с помощью металлических крючков регулярно стаскивали с фашистских почтовых телег письма и бандероли, предназначенные для немцев. Иногда мальчикам даже удавалось воровать у врагов важные документы и также передавать партизанам.
Несколько месяцев ребята не давали покоя оккупантам, однако вычислить и изловить их немцы никак не могли – уж слишком осторожны были школьники, а деревенские жители их не выдавали. Некоторые местные мальчишки так же помогали товарищам (например, работали в качестве связных, передавая информацию от них партизанам), однако основной костяк этой детской «диверсионной группы» составляли именно восемь вышеназванных ребят.
Ежедневно они совершали свои маленькие (впрочем, если разобраться, то совсем не маленькие, а очень важные) подвиги. Например, известен случай, когда ребята незаметно подобрались к обозу из 30 подвод и распрягли лошадей, которые должны были доставить большую партию снарядов на линию фронта фашистам. Лошади разбежались, боеприпасы доставить вовремя не удалось. И такие «выходки» ребята устраивали постоянно, изрядно попортив фашистам жизнь.
К сожалению, мальчиков, в конце концов, вычислили. Немцы схватили восьмерых школьников и несколько дней держали взаперти, пытаясь выбить из них информацию об их деятельности и местоположении партизан. Ребята героически молчали, терпеливо перенося пытки фашистов. Один из школьников, Миша Зайцев, не выдержал и потерял рассудок. Тогда немцы вышвырнули его на улицу, сказав, что он может идти домой. Остальных же семерых продолжали пытать.
Похоронить ребят удалось, когда наши войска освободили деревню, но памятник поставили лишь в 1967-м.
В тот январский день фашисты вывели их в поле, дали в руки лопаты и приказали копать – расширять воронку, оставшуюся от разорвавшейся бомбы. Детям не сказали, что их будут казнить, поэтому ребята думали, что фашисты просто дали им такое задание – расчистить снег и зачем-то сделать большую яму. Была сильная метель, но школьники покорно орудовали лопатами, стараясь как можно быстрее закончить работу. А когда все было готово, немцы неожиданно открыли огонь. Семерных мальчиков расстреляли на глазах у их земляков и близких, ведь фашисты согнали к месту казни всю деревню. Школьники погибали молча. Лишь 13-летний Митроша, как только раздались выстрелы, успел крикнуть: «Мама!».
Трупы ребят покидали в яму. Жителям деревни запретили приближаться к этой братской могиле. Изо дня в день место гибели ребят все сильнее засыпало снегом.
А буквально через пару недель село Девица освободили советские войска...
Местные ветераны и дети войны хорошо помнят те времена..
Весной, когда снег начал таять, местные жители бережно вытащили тела ребят из ямы и перезахоронили на местном кладбище. Через 24 года пионерам-героям установили скромный памятник.

[Tamplier]

Давно не писал, но теперь решил восполнить этот пробел.
Итак, очередная история.

Ксения Семеновна Константинова

Родилась Ксюша 18 апреля 1925 года в селе Сухая Лубна Тамбовской губернии (ныне — Липецкого района Липецкой области), в простой трудовой семье. Папа — Семён Григорьевич, мама - Арина Семёновна. Дочка была первенцем, с малолетства росла в труде, помогая родителям. Ксения не отличалась особенной бойкостью или задором, но если требовалось, проявляла прямо-таки мужской характер. Однажды на окраине села она увидела мальчишку, которого обступили большие собаки. Пацан прижался к забору. Влезть на него не мог — мал был ещё. Стоял буквально в пяти метрах от калитки, но достать её был не в силах. Ксения, которой на ту пору исполнилось примерно семь лет, схватила палку и бросилась на защиту мальчонки. Разогнать разозлённых собак не смогла, очень скоро сама оказалась рядом с мальчиком, прижатой к тому же забору, да ещё с прокушенной ногой. И тогда, в эту полную страха и отчаяния минуту, девочка совершила неожиданное: упала на четвереньки, словно на миг превратившись в собаку, и отчаянно зарычала. Псы отпрянули, а Ксения, не растерявшись, схватила мальчонку за руку, метнулась к калитке и втолкнула его туда. Сама не успела: собаки уже пришли в себя и снова сомкнули кольцо. Но, к счастью, в тот момент возвращались с полевых работ мужчины и разогнали псов.
В 1939 году Ксения с отличием окончила семилетнюю школу и поступила в Липецкую фельшерско-акушерскую школу. Её тоже окончила с отличием и начала работать.
Второй день Великой Отечественной войны шестнадцатилетняя Ксения встретила в военкомате. Просилась на фронт, даже плакала, но безуспешно — не разрешили ввиду юного возраста. Вторая попытка (уже в 1942 году, всё-таки постарше стала!) тоже обернулась неудачей. А в третий раз Ксения добилась-таки разрешения. Родным ничего не сказала, не хотела уговоров и слёз. И ранним февральским утром 1943 года потихоньку ушла из дома. Даже записку оставить побоялась: вдруг мама примчится к военкомату?
Мама и примчалась, едва догадалась о поступке дочери. Да было уже поздно. А вскоре получила письмо: «Извини меня, мама, иначе я не могла поступить...» Собственно, больше почти ничего не значилось в том коротеньком письмеце...
Ксения окончила краткосрочные курсы медсестёр и весной 1943 года была зачислена санинструктором в 3-й батальон 730-го стрелкового полка 204-й стрелковой дивизии.
Они сражались на Курской Дуге. И старшина медицинской службы Ксения Константинова тоже сражалась. Однополчанам говорила, что ей уже двадцать пять, и потому жалеть и беречь её нечего. Но бойцы смотрели на худенькую девочку и понимали: до двадцати пяти-то ей далеко. Удивлялись силам: Ксения выносила раненых без устали, словно не чувствуя тяжести. Однажды вытащила старшину батальона по фамилии Зирденко (ему перебило обе ноги), который потом утверждал, что весит сто пять килограммов.
В одном из боёв Ксению ранило осколком снаряда. Она попала в тульский госпиталь, но долго лежать не стала: едва поднявшись на ноги, сбежала к своим. «Как же они без меня? - сказала девушка главврачу. - Ведь их никто не вытащит с поля боя, так и будут там лежать до нашей победы?»
Снова передовая. Снова бои. Ксения, казалось, вообще никогда не спала: каждую минутку посвящала раненым. Если не требовалось оказывать медицинскую помощь, писала под диктовку письма, причёсывала бойцов, брила, стирала им одежду.
В сентябре 1943 года дивизию перебросили на Витебское направление. Батальон, в котором служила Ксения, сражался у деревни Узгорки за участок шоссейной дороге Смоленск-Витебск. 1 октября солдаты выбили фашистов из Узгорок. Тяжелораненых оказалось очень много, медикаментов на всех не хватало, а помощь требовалась срочная. Многие солдаты находились без сознания, никто из раненых не мог ходить. Ксения пешком отправилась в медсанбат, а вернулась уже в повозке. Бойцы ждали сестричку в лощинке. Ксения стала оказывать помощь и одного за другим переносить солдат в повозку. Но места всем не хватило, несколько человек ещё остались. Решили, что ездовой сейчас отвезёт раненых в медсанбат и вернётся за остальными. Повозка только-только тронулась с места, как показалась большая группа гитлеровцев — около ста человек.
- Скорей уезжай! - крикнула Ксения. - Мы задержим их! Гони!
Повозка скрылась за кустами. А здесь, в лощине, осталось несколько бойцов, которые не могли сражаться. Фашисты не видели их — лощинка была глубокой, а люди не подавали признаков жизни. Поэтому никакого «мы» на самом деле не было, и Ксения это знала. И крикнула так только затем, чтобы ездовой не остался, а уехал и спас людей.
Фашисты приближались, как та давняя стая псов. Противостояла им всего одна девушка, почти девочка, с автоматом в руках. Она перебегала с места на место, стараясь не попасть под пулю. И увела врагов так, что лощинка и вовсе стала им не видна. Отбивалась до последнего патрона. И даже этот последний патрон, который Ксения могла бы оставить для себя, понимая, что гитлеровцы не оставят её в живых и, скорее всего, будут пытать, девушка потратила на врага. Ещё одним стало меньше...
Её взяли в плен, совершенно безоружную. Около восьмидесяти оставшихся в живых фашистов — двадцать она убила. И эта свора не погнушалась расправой. Она отрезали Ксении нос, грудь, выкололи глаза и прибили колом к земле. Так её и нашли наши солдаты...
А раненые остались живы — все.
4 июня 1944 года Ксении Семеновне Константиновой присвоено звание Героя Советского Союза. Там, где она погибла, теперь стоит обелиск.

[Tamplier]

Следующий достойный Герой. Настоящий генерал (генерал-лейтенант).

Михаил Григорьевич Ефремов

Родился он 27 февраля (11 марта) 1897 г. в Тарусе Калужской губернии (ныне Калужская область) в семье небогатых мещан. Трудовая деятельность началась рано: сызмальства помогал отцу по хозяйству на мельнице, а потом способного подростка приметил московский промышленник Рябов. Михаил вначале работал подмастерьем на фабрике Рябова в Москве, затем поступил учеником к мастерам-гравёрам, а потом — на шестилетние Пречистенские рабочие курсы.
На военную службу был мобилизован в сентябре 1915 г. Сначала служил рядовым в 55-м запасном полку, однако вскоре его отправили учиться в школу прапорщиков, в грузинский город Телави. По окончании её весной 1916-го он был направлен в Действующую армию, на Юго-Западный фронт.
Командиром артиллерийского подразделения участвовал в Брусиловском прорыве. Михаил Григорьевич, умный, решительный, богатырского сложения, быстро завоевал авторитет у солдат, которые вскоре стали уважительно звать его «наш прапор».
Тем не менее, прапорщик Ефремов стал одним из первых кадровых военных, мобилизованных революцией. Рабоче-крестьянское происхождение, сочувствие идеям большевиков, честолюбивый характер – что еще нужно было для командирской карьеры в эпоху строительства нового мира?
Тогда, осенью 1917 года, он, как многие фронтовики, как тысячи рабочих, завтрашний день всецело связывал с программой РКП(б). И в красногвардейцы записался еще до появления декрета о создании Красной армии (вышедшего 15 января 1918 г.). А ведь он был из тех московских фабричных, кто не только сам умел держать винтовку в руках, но и владел командирскими навыками, знал на собственном опыте, что значит воинская дисциплина.
Как известно, в Москве большевикам и левым эсерам захватить власть оказалось сложнее, чем в Петрограде. Ефремов в эти дни был инструктором 1-го Замоскворецкого красногвардейского отряда, стрелял в сопротивлявшихся юнкеров на улицах Белокаменной…
В грозовом восемнадцатом ему доверили на Кавказском и Южном фронтах сначала красноармейскую роту, затем – батальон, полк, бригаду, стрелковую дивизию. Он бил белоказаков Краснова и Мамонтова, был ранен, угодил в воронежский госпиталь.
Подчеркнем, что его военная судьба в лихую годину Гражданской войны не была из ряда вон выходящей. В 1918 – 1919 гг. в Красную армию были мобилизованы или добровольно поступили на службу тысячи офицеров императорской армии. Назывались они в РККА, как известно, военными специалистами или, короче, военспецами. По сведениям Мобилизационного управления Всероссийского главного штаба, в период с 29 июля, когда декретом Совнаркома был объявлен первый (частичный) призыв бывших генералов и офицеров, по 15 ноября 1918 г. только по шести военным округам европейской части РСФСР было принято в Красную армию 20 488 бывших генералов и офицеров, а к концу 1918 года — 22 295 военспецов.
При обороне в 1919 году Астрахани – стратегического центра, прикрывавшего вход из Каспия в Волгу, по которой шло снабжение центральных областей России хлебом и сырьем, – Ефремов выдвинул ряд оригинальных идей по переоснащению железнодорожных вагонов и платформ в подвижные артиллерийские батареи и пулеметные гнезда, и талантливо применил их.
В ту пору власть в Баку принадлежала буржуазному мусаватистскому правительству, а азербайджанские большевики находились в подполье. Предсовнаркома Ульянов (Ленин) был противником «механического» присоединения Азербайджана к РСФСР: колонизаторская политика, по его убеждению, не обеспечивала прочного мира. Владимир Ильич стремился к созданию нового, союзного Азербайджана – тесно связанного с Советской Россией и политически, и экономически. Ведь бакинская нефть нужна была, как воздух.
И вот, после успешного завершения боев на Северном Кавказе 11-я армия РККА вышла к азербайджанской границе. Что было делать дальше? 17 марта 1920 г. Ленин телеграфировал Реввоенсовету Кавказского фронта: «Взять Баку нам крайне, крайне необходимо. Все усилия направьте на это, причем обязательно в заявлениях быть сугубо дипломатичными и удостовериться максимально в подготовке твердой местной Советской власти». Пришло время Ефремова…
Командуя группой из четырех бронепоездов, Михаил Григорьевич осуществил смелый прорыв своего желдорполка к столице Азербайджана, быстро покрыв дистанцию в 300 км. На головном бронепоезде «III Интернационал» следовали вожди азербайджанской революции Баба Алиев, Анастас Микоян и Газанфар Мусабеков. Артиллеристы Ефремова расчищали ему дорогу, рассеивая шрапнелью мусаватистские части. Беспримерный рейд бронепоездов обеспечил почти бескровный переворот в Баку.
А иначе – распад и бессилие, как случилось у мусаватистов…
В те дни, наверное, даже лидеры азербайджанских большевиков Баба Алиев и Анастас Микоян не представляли в точности, какое государство им предстоит строить после победы. Да и для Ефремова революционные идеи оставались скорее лозунгами – вряд ли он всерьез разбирался в марксизме, не располагая в напряженную пору военной страды временем вчитываться в научные труды. Просто в боевых условиях сомнения для командира недопустимы. Он присягнул Октябрю, проливал кровь за счастье трудового народа и заряжал своей верой других, беспрекословно, точно и в срок выполняя боевые приказы….
После Бакинской операции храброго комкора щедро, по-восточному изысканно наградило новое, Советское, правительство Азербайджана: он получил саблю с золотым эфесом, хрустальную вазу с драгоценными каменьями… А также стал кавалером ордена Красного Знамени РСФСР и аналогичного ордена Азербайджанской ССР за номером 1.
После победоносного завершения Гражданской войны Ефремов быстро шагнул в командующие войсками – поочередно Приволжского, Забайкальского, Орловского, Северо-Кавказского и Закавказского военных округов.
Но в роковом 37-м над ним, как над многими командирами, нависла беда… Герой Октября, арестованный по делу маршала Тухачевского командарм 2-го ранга Павел Дыбенко на допросах дал показания против Ефремова. К негативному флёру, окружившему Михаила Григорьевича, добавилось и его офицерское прошлое в Русской армии – тогда многих военспецов НКВД заведомо считало неблагонадежными.
Командующего округом «взяли на карандаш». Вызванный в столицу, он был поселён на два с половиной месяца под неусыпным надзором в гостинице «Москва». Фактически это был домашний арест. Дотошно проверяли каждый шаг, каждое слово. Затем начались допросы, на которых звучали фамилии Тухачевского, Якира… Другие генералы и офицеры в подобных ситуациях скисали, под давлением начинали «признаваться». Но не таков оказался Ефремов. Выдержка и сознание своей правоты его не подводили. А когда стало ясно, что из этой паутины без посторонней помощи не выбраться, он направил письмо наркому обороны Ворошилову. Обратился с письмом и к Анастасу Микояну – давнему бакинскому товарищу, который стал одним из влиятельных соратников Сталина.
Надо заметить, что немало таких отчаянных писем тогда осталось без ответа. А тут случилось невероятное. То ли подействовало заступничество наркома, бакинского боевого товарища, то ли сошлись какие-то линии в планах вождя… Словом, на Лубянку, к ежовским костоломам, Ефремов так, к счастью, и не попал. Но ему устроили последнюю проверку, похожую на спектакль.
Это был то ли допрос, то ли дружеская беседа с участием Ворошилова и Микояна, в присутствии вождя. Сталин молча выслушал объяснения Ефремова и на этот раз поверил герою Гражданской. Дело в отношении его закрыли.
…Первые месяцы Великой Отечественной, как известно, были самые трагические. Командуя 21-й армией, Ефремов ожесточённо дрался на могилевском направлении, задержал продвижение гитлеровцев к Днепру. В отчаянно тяжелом августе на время стал командующим войсками Центрального фронта. Налицо были огромные потери, сотни тысяч сдавшихся в плен красноармейцев, нескончаемые отступления, паника... Казалось, сбываются планы завоевателей, и советская «империя» вот-вот рассыплется, не выдержав самого мощного в мировой истории удара.
Но советские воины не желали мириться с этой, казалось бы, непререкаемой логикой. Духовная подмога пришла, в том числе, из героического прошлого. Офицеры вспоминали из училищного курса про далекую скифскую войну (проверенная на просторах Евразии тактика: заманить врага вглубь, а потом уничтожить), рассказывали солдатам в короткие минуты затишья об Александре Невском, Дмитрии Донском, Петре Великом, вчитывались в хронику сражений Семилетней войны, когда русские прусских бивали… Вспоминали и Гражданскую, когда революционному Петрограду и красной Москве угрожали Юденич и Деникин, но бойцы РККА выстояли. Находили новый смысл в событиях 1812 года, не случайно в библиотеках в десятки раз увеличился спрос на «Войну и мир» Толстого...
Много читал и генерал Ефремов, выкраивая время даже в дни запредельных перегрузок. В ту роковую пору генералу хотелось почувствовать себя звеном в длинной цепи, проходящей через всю историю страны. Кстати, Ефремову и воевать довелось на тех рубежах, где русские воины не раз защищали Москву от нашествий с запада.
На московском направлении он в октябре сорок первого принял командование над 33-й армией, которую быстро превратил в одну из самых боеспособных. А ведь она изначально состояла почти сплошь из записавшихся в народное ополчение, не нюхавших пороха добровольцев...
В декабре группа армий «Центр» фельдмаршала фон Бока предприняла новую решительную попытку прорыва к Москве, которая должна была увенчаться уже назначенным парадом гитлеровских войск на Красной площади. 1 декабря после мощной артподготовки две дивизии вермахта, пятикратно превосходившие в силах оборонявшихся, прорвали северо-западнее Наро-Фоминска заслон 222-й стрелковой дивизии 33-й армии. Командующий Западным фронтом Г.К. Жуков приказал Ефремову ответить встречным ударом. В операции, разработанной штабом 33-й армии, принимали участие 120 танков, стрелковая бригада, полк НКВД и два лыжных батальона. Она оказалась удачной: 76-й стрелковый полк НКВД и 136-й отдельный танковый батальон 2 декабря выбили фашистов из села Петровское. Этой операцией генерал Ефремов пресек последнюю попытку немцев прорваться к столице.
А во время начавшегося 5 декабря победоносного контрнаступления армия Ефремова 26 декабря освободила Наро-Фоминск, 4 января – Боровск, 19 января – Верею.
После непрерывных двухмесячных боев войска Ефремова нуждались в подкреплении и отдыхе. Но приказ командующего Западным фронтом гласил: во что бы то ни стало продолжать наступление на Вязьму!
Георгий Жуков, будущий Маршал Победы, скажем прямо, редко признавал собственные просчеты, да и к Ефремову – своему калужскому земляку – относился почему-то слишком сурово, отнюдь не отдавая должное его полководческим способностям. Тем дороже стоит честное признание маршала, сделанное уже после войны, когда он, с высоты прошедших лет оценивая события 1942 года, прямо сказал о том, что командованием Западного фронта и Ставкой ВГК «в то время была допущена ошибка в оценке обстановки в районе Вязьмы».
Просчеты эти объясняются, прежде всего, эйфорией после первых побед под Москвой, когда советское командование с Верховным во главе посчитало, что уже наступило время коренного перелома в войне, и Красная армия в силах гнать врага до самой границы, а может, и дальше. Но гитлеровские генералы, понукаемые фюрером, вовсе не собирались отдавать инициативу, и группировка вермахта под Москвой была спешно усилена резервами, переброшенными из Западной Европы. Поэтому врагу удалось снова усилить давление на московском направлении.
В итоге с февраля 1942 г. Ефремову пришлось действовать в окружении противника, фактически в немецком тылу. Но измученные, голодные бойцы 33-й армии (костяк которой составляли коренные москвичи-ополченцы) считали себя «железным щитом Москвы» и упорно не складывали оружия. От голода люди обессилели, съев даже разваренные поясные ремни из кожи. Боеприпасов тоже не оставалось. К тому же растаял снег, а красноармейцы были в валенках. Как назло, рано разлилась и Угра. Держались только боевым духом…
Весь март, по приказу Жукова, навстречу окруженцам пытались «пробить коридор» части 43-й и 50-й армий. Но самому идти на прорыв, чтобы соединиться с ними, Ефремову долго запрещалось: Сталин упрямо полагал, что наступательные возможности Западного фронта отнюдь не исчерпаны.
Немцы, взяв 33-ю армию в кольцо, с каждым днем сжимали его всё туже.
9 апреля Ставка ВГК прислала за Ефремовым самолет: Сталин приказал вывезти мужественного генерала из окружения. Но Ефремов отказался оставить своих солдат в таком отчаянном положении и, по существу, нарушил приказ Верховного прибыть в Москву.
На самолет погрузили лишь знамена частей 33-й армии, чтобы они не достались врагу…
Позднее Ефремову предлагали выйти из окружения окольными тропами с небольшой охраной, но спасти армию таким маневром было невозможно. Поэтому генерал деятельно готовил прорыв всех окруженных сил 33-й армии.
Гитлеровцы тем временем выдвинули Ефремову ультиматум с почётными условиями сдачи, гарантировав жизнь всем красноармейцам и командирам. Реакцией Ефремова на него была немедленная шифрограмма в штаб Западного фронта: «Прошу нанести бомбовый удар по району с врагом: Кр. Татарка… Бесово».
Комфронта Жуков тут же нацелил боевую авиацию на указанный район. Враг получил достойный ответ в виде бомбово-штурмовых налетов, на собственной шкуре убедившись, что непреклонный генерал и в полном окружении продолжает действовать, что между ним и командованием фронта всё еще есть связь. Армия Ефремова – казалось бы, почти совсем уничтоженная – оставалась боевой силой…
В ночь с 13 на 14 апреля 1942 г. около шести тысяч солдат и офицеров во главе с командармом сумели выйти к р. Угре в районе Виселово – Новая Михайловка. Однако к удивлению Ефремова, никакого «встречного удара частей 43-й армии Западного фронта», об организации которого позднее говорил Г.К. Жуков и который позволил бы многим спастись, на самом деле так и не последовало…
К несчастью, Ефремов получил тяжелое ранение в ногу, и с трудом передвигался. В лесной чаще близ деревни Горнево он окончательно понял, что шансов выйти из окружения у него нет. Тем более, что враг наседал, а патроны были уже наперечет.
Генерал решительно отвергал саму возможность плена, а идти на прорыв самостоятельно не мог, получив три ранения. Он попрощался с товарищами, которым не пожелал быть обузой, и застрелился (согласно наиболее распространённой версии, 19 апреля).
Оставшиеся в живых ефремовцы упорно пробивались к своим, некоторые примкнули к партизанам. Большинство погибло той весной, как и командарм, предпочтя смерть плену.
Но были и те, кому удалось остаться в живых. Один из прорвавшихся из «котла» – связист Владимир Гуд – с теплотой вспоминал о военачальнике, навсегда оставшемся в памяти однополчан: «Генерал Ефремов – отец солдатский. Не оставил бойцов…». Многие командиры Западного фронта, знавшие Ефремова, были уверены, что если бы он спасся, то Сталин двинул бы его выше комкора…

[Tamplier]

Так Красная армия потеряла доблестного воина и талантливого военачальника, превыше жизни ценившего офицерскую честь. Но жизнь свою генерал Ефремов отдал, безусловно, не зря: стойкость обреченного командарма стала также одним из факторов перелома – спустя считанные месяцы война покатилась в обратную сторону… Кстати, ни свидетельства выживших, ни немецкие трофейные документы не обнаруживают ни одного факта коллективной сдачи в плен кого-либо из бойцов и командиров 33-й армии. Они не сдавались до последнего…
Немцы вскоре обнаружили тело мужественного генерала и опознали его. По приказу вражеского командования хоронили Ефремова с воинскими почестями: солдаты фюрера проявили должное уважение к достойному противнику.
Известна легенда о немецком генерале, который в тот день находился в Слободке и заявил своим солдатам: «Вы должны сражаться за Германию так же храбро и мужественно, как этот генерал за свою Родину!». Есть предположение, что это был не кто иной, как сам Вальтер Модель, будущий генерал-фельдмаршал, амбициозный и гордый военачальник. В апреле 1945-го, когда нацистские вояки уже толпами сдавались союзникам, он, наперекор соратникам и подобно Ефремову, предпочел плену самоубийство.
После войны на несколько десятилетий подвиг Ефремова и бойцов его 33-й армии почти забыли. Сказывалось негативное отношение к командарму со стороны некоторых военачальников, возлагавших почти всецело на Ефремова вину за Ржевско-Вяземский «котел»… Только в наши дни подвиг Михаила Георгиевича был оценен по достоинству: 31 декабря 1996 г. ему посмертно присвоено звание Героя России, за которую он сражался с непоколебимым мужеством и стойкостью.

Здесь, думается, уместно вспомнить о двух других генералах, оказавшихся в такой же ситуации.
Генерал-лейтенант Андрей Власов, командующий 2-й ударной армией, штаб и части которой в том же 1942 году оказались в «котле» в районе Мясного Бора, не только сам изменил Родине, но и занялся формированием из советских военнопленных т.н. «Русской освободительной армии» – боевых сил, предназначенных для военных действий против Красной армии. Спасая шкуру, Власов из боевого генерала превратился в предателя и авантюриста и понес после войны заслуженную кару (был повешен по решению суда).
Генерал от инфантерии Александр Самсонов, командующий 2-й армией Северо-Западного фронта, отважно воевавшей в августе 1914 года в Восточной Пруссии, попал в окружение в ходе неудачного для русских войск сражения в районе Мазурских озер. И тоже, как и Ефремов, пустил себе пулю в висок, чтобы избежать германского плена…
Спасая себя, генерал Власов навеки опозорил свое имя, а генералы Самсонов и Ефремов, пожертвовав жизнью, своих имен не запятнали. Потому что честь для воина всегда дороже жизни…

[Tamplier]

Друзья, знаю, что многие мужчины неравнодушны к боксу. Расскажу об одном боксере . Думаю, что он достоин, что бы занять место в этой ветке? Если нет, скажите, я уберу.

Николай Фёдорович Королёв

Николай Фёдорович Королёв появился на свет 14 марта 1917 года в столице России. О его детстве известно очень немногое. Он был единственным ребенком в семье. Настоящая его фамилия — Фадеев. Почему этот выдающийся человек отдал предпочтение фамилии отчима, с которой и остался в истории мирового спорта, не известно.
В юные годы Королев ничем не отличался от большинства своих сверстников — прилежно посещал школу, а в свободное от учебы время гонял во дворе мяч, помогал старшим и отстаивал «честь» двора в устоявшемся формате «стенка на стенку». Драться он, к слову, не любил, однако если приходилось — не давал спуску никому и сражался до победы. А потому и прозвище у него было подходящее — Король. Имелось у Николая и ещё одно «мирное» хобби, страсть к которому превалировала над остальными. Было это радиолюбительское дело. С непонятным для его ровесников азартом он долгими часами просиживал над чертежами и схемами, тратил на детали почти все имеющиеся у него сбережения. Первое знакомство с боксом у будущего спортсмена состоялось в соседском сарае. Там его товарищи подвешивали мешок, набитый опилками, который затем лупили кулаками. Задумка Королёву понравилась, однако удары по мешку удовольствия и радости не принесли — руки его мгновенно покрылись кровоточащими ссадинами, разболелись суставы…. Николай был уверен — «бокс» занятие не для него.
Окончив школу, Королёв устроился на завод «Нефтегаз», где всю жизнь проработала его мать, Ефросинья Андреевна. Именно она, по признанию Николая Федоровича, явилась для него примером усердия и трудолюбия — жизненно важных качеств, необходимых всем желающим чего-то добиться в жизни. Проводя много времени на заводе, Николай не забывал заниматься спортом. Он успешно сдал нормы ГТО и записался в секцию любимого им футбола, действовавшую на предприятии. А в 1933 году Королев и его друзья, гуляя по своему обыкновению по Измайловскому парку, увидели тренировку боксёров. Спустя несколько дней молодые спортсмены появились там снова. Так продолжалось какое-то время. Молодым ребятам нравилось наблюдать, как боксеры виртуозно обращаются со строптивой скакалкой, как отрабатывают в парах свои навыки. И в один из дней юноши отважились подойти к руководившему этими интересными занятиями тренеру Ивану Богаеву с просьбой о зачислении их в секцию. Иван Степанович — преподаватель кафедры бокса столичного института физкультуры и один из основателей этого вида спорта в нашей стране — касательно Королёва решение принял сразу: шестнадцатилетний юноша был довольно рослым и имел, как говорится, богатырское телосложение.
Наивно было бы считать, что Королёв, не дававший никому спуску в уличных сражениях, сразу же принялся разделывать своих соперников на ринге. Свой первое выступление в четырёхугольнике, казавшемся молодому парню магическим, Николай Федорович прогнозируемо провалил — ни одного раза он не смог дотронуться до противника. Однако заострять на этом внимание не стоит — подобная судьба постигала и постигает почти всех молодых боксёров, столкнувшихся по воле тренера с уже довольно опытными соперниками. Зато первая неудача подстегнула Королева, принуждая вкладывать в каждую тренировку всю свою душу. Прыжки через скакалку, монотонная отработка ударов, многокилометровые кроссы — всё это, казавшееся еще недавно рвавшемуся в бой Николаю лишь пустой тратой времени, отныне обрело новый смысл. А осенью 1933 у тренера Королева появилась удобная возможность представить своего многообещающего ученика Аркадию Харлампиеву.
Уже первые показательные бои Королева, его защитные и атакующие действия, мощные удары, а главное правильное тактическое мышление произвели сильное впечатление на Харлампиева. Он понял — перед ним самородок, прирожденный боец. И, разумеется, этот великий тренер взял Николая Федоровича под свое крыло. Снова потянулись бессчетные тренировки — кроссы, работа на снарядах и со скакалкой, колка дров. Королев отдавал занятиям всего себя, трудился над физической подготовкой, усердно работал над техникой, которую природа, в отличие от крупного телосложения, никогда и никому не дарит. Сотни и тысячи раз он повторял одни и те же движения, стараясь добиться в них лёгкости и чистоты. Харлампиев, хоть и ворчал на своего ученика (Королев нередко пропускал удары, от которых можно было защититься, медленно перемещался по рингу), все же говорил друзьям: «На этого парня обратите внимание, верю, что из него выйдет классный боксер!». Так проходили дни, недели и месяцы. На место поединков с тенью пришел настоящий спарринг, а количество труда, вложенного на тренировках, стало переходить в качество. Аркадий Георгиевич также прекрасно понимал, что долгая шлифовка боксёрских навыков не даст того настоящего и бесценного опыта, который его ученик сможет приобрести в настоящем бою с точно таким же жадным до победы противником. Именно потому, когда в марте 1934 стартовало очередное лично-командное первенство города Москвы, наставник Королева принял решение ввести в команду доселе необстрелянного, но полного амбиций семнадцатилетнего Николая, которому перед этим пришлось похудеть на несколько килограммов, мешавших боксеру попасть в рамки полутяжёлого веса.
Проблем с попаданием в финал у Николая Федоровича не возникло, но в решающем поединке Королев столкнулся со знаменитым Виктором Михайловым, считавшимся на протяжении шести лет первым боксёром нашей страны. Он являлся выдающимся специалистом классического стиля и первым среди отечественных мастеров перчатки был удостоен новоучреждённого звания заслуженного мастера спорта. Забегая вперед, стоит отметить, что звание сильнейшего полутяжеловеса России Михайлов не уступал никому на протяжении шести лет (1933-1939). И дело здесь обстояло вовсе не в отсутствии конкуренции, а в высочайшем мастерстве чемпиона. Соперничество в его весовой категории оставалось довольно высоким, поскольку побеждённые спортсмены никак не желали мириться со своим положением, упрямо и порой небезуспешно цепляясь за шанс покорения высшего титула.
Первая встреча будущих «вечных» соперников прошла, что называется, «в одну калитку». Николай Федорович, хотя и был уже довольно сильным боксёром, однако сложился ещё не до конца, иначе говоря, являлся «сырым». И до Виктора Павловича ему еще было очень далеко. Как ни пытался Королев достать противника своим разящим ударом, сделать этого ему так и не удалось. Михайлов предугадывал все атаки настырного молодого бойца, и с легкостью уходил от них, посылая в то же время свои удары прямиком в цель. Он обладал полным преимуществом и вполне мог нокаутировать Королёва, однако не стал этого делать. Несмотря на неудачи, Николай Федорович упорно шел вперёд и, видя у противника столь огромную волю к победе и боевой дух, Михайлов, будучи спортсменом благородным, высоко ценившим подобные качества, проникся к оппоненту симпатией. Бой закончился в конце первого раунда после того, как секундант Королёва выкинул на ринг полотенце. Подобный, указ поступил от Харлампиева, ожидавшего такого развития собитий и побеспокоившегося о здоровье своего ученика. Необходимый бесценный опыт Николай получил сполна, а Аркадий Георгиевич окончательно убедился в талантливости этого юноши, все чаще став выпускать его на настоящие бои.
В следующем 1935 году Михайлов и Королёв дважды скрещивали перчатки, и вновь Николай потерпел поражения, однако это были уже совсем другие поединки. К слову, после первого проигрыша Королёв очень расстроился, на время даже перестав посещать тренировки. Он не мог не понимать, что с мастером подобного уровня — вне сомнений одним из лучших боксёров эпохи — ему сражаться на равных пока было рано. Тем не менее, удар по самолюбию вспыльчивого и голодного до побед юноши был нанесён самый серьезный. К счастью, ком обиды сдавливал молодецкую грудь не долго — жаждая реванша, амбициозный боец после краткого «отпуска» вернулся к занятиям. Вернулся, надо отметить, с удвоенным запалом, проливая ещё больше пота на тренировках и внимательно разбирая собственные ошибки. И хотя вскоре заметно прибавивший Королев ещё раз проиграл корифею ринга, Михайлов также получил от Николая немало неприятностей. Неоднократно юноша ставил соперника в опасное положение, доставал ударами, демонстрируя умножившуюся технико-тактическую оснащённость. Королев наглядно подтвердил тезис «на ошибках учатся», о чём свидетельствовали и слова самого Михайлова, произнесенные им после выигранной встречи: «Нелёгкий бой! Противник переносил удары, от которых падали другие, и сам при этом бил сильно, разнообразно и быстро, маневрировал и маскировал начало атаки… Его броски с дистанции стремительны и совершенно неожиданны. Выиграв три раунда по очкам, я убедился, что передо мной вполне сложившийся в профессиональном плане мастер международного класса».
Было абсолютно ясно, что выяснение отношений между двумя столь колоритными персонажами, за которыми с интересом следила вся страна, на этом не закончится. Действительно в 1936 пути боксёров пересеклись ещё раз. К тому времени Николай не только окончательно перебрался в тяжёлый вес, но и с ходу выиграл сперва первенство Москвы, а затем и чемпионат Советского Союза. Помимо этого он успешно сдал выпускные экзамены в школе тренеров, получив диплом одним из первых в СССР. Михайлов, в свою очередь, в который уже раз подтвердил титул сильнейшего боксера в полутяжелом весе, однако как только стало известно об основании нового звания — Абсолютного чемпиона Советского Союза, за который могли биться лишь победители первенства страны в среднем, полутяжёлом и тяжёлом весе, сразу бросил Королеву вызов. Николай только того и ждал.
Очередная серия противостояния между двумя мастерами разыгралась в Московском цирке 22 октября. Этот поединок навсегда остался в истории отечественного и мирового бокса, как один из наиболее увлекательных и зрелищных. В этот раз Королёв уже ни в чём не уступал своему именитому противнику и в потрясающем по зрелищности и накалу шестираундовом бою одержал убедительную победу. Михайлов открыто признал свое поражение и первым поздравил Николая Федоровича. К сожалению, радость Королева не смог разделить его тренер Аркадий Харлампиев, несколькими месяцами ранее ушедший из жизни. К бою на Абсолютное первенство Королева готовил Пётр Фастов, а впоследствии тренером его стал Константин Градополов — помощник Харлампиева и завкафедры бокса Института Физической Культуры.
Долгожданная победа в поединке со столь принципиальным соперником совсем не вскружила молодецкую голову Николая. Напротив, Королев, недовольный своей усталостью во время тяжелейшего боя с Михайловым, продолжил упорные тренировки, сосредоточившись над развитием выносливости. Наградой за столь тяжёлый труд стала вереница побед в 1937. В этом же году Николай Федорович подтвердил титул сильнейшего боксёра нашей страны, опять победив Михайлова в поединке за звание Абсолютного чемпиона. В тот же период в карьере Королёва произошел любопытный эпизод, прекрасно характеризующий его человеческие качества. На первенстве «Спартака» боксер без особых проблем добрался до финала, но в решающем бою столкнулся с яростным сопротивлением грузинского спортсмена Андро Навасардова. В сложном поединке судьи признали победителем Николая. Но уже на следующий день Королёв собственноручно написал в одну из центральных газет письмо, в котором сообщал, что отказывается от, по его мнению, незаслуженной победы.
В 1937 году советский боксер добился успеха и на международной арене, выиграв всемирную Рабочую Олимпиаду, проводившуюся в бельгийском городе Антверпене. Королеву там выпало сражаться с грозными противниками — финном Хелендером и представителем Палестины Хильдерадестом. Первый был известен своими мощными ударами, а второй — необыкновенной стойкостью. Сам Королев писал в мемуарах: «Мне очень хотелось увидеть финна перед боем. Однажды, когда я стоял перед входом в гостиницу, дверь скрипнула и на улицу высыпали спортсмены с финскими флажками на пиджаках. Среди них был молодой парень на две головы выше товарищей, с крупными руками и широченной спиной… А вечером предстоял бой, и я обязан был победить. Обязательно. С этими мыслями вышел на ринг. Без пиджака противник казался еще крупнее. Пожали друг другу руки, обменялись вымпелами. Хелендер начал активно. Бил прямыми ударами, словно машина рычагами. Я уклонялся, держал руки свободными, приготовленными для удара. Сделал очередной нырок. Противник оказался совсем рядом, точнее, его живот, а значит и голова была где-то близко. Выпрямляясь, ударил левым крюком и попал прямо в подбородок! Финн упал па пол, судья начал отсчет». Этот бой длился всего одиннадцать секунд, став одним из самых коротких в спортивной карьере Николая Федоровича. В финале Королева ждал араб Хильдерадест, который, как выяснилось, оказался боксером-профессионалом. Этот скандал удалось замять, и поединок всё-таки состоялся. Николай Федорович вспоминал: ««Смуглый кудрявый красавец, он первым начал атаку. Я же решил подождать и посмотреть, что умеют профессионалы. Арсенал, к сожалению, оказался не богат, пришлось мне его кое-чему поучить. Ударил встречным, одновременно отбив локтем руку палестинца. Все, Хильдерадест на полу. Судья дошел до восьми, палестинец встал и пошел на меня. Тщательно закрывшись, двинулся навстречу. Поймал для удара с фланга удобный момент, и противник снова оказался в нокдауне. И снова встал. Тогда я загнал его в угол, открыл его глухую защиту, левой попал в голову. Зал взревел, нокдаун. Он опять встал. У нас бой бы давно прекратили, но встреча международная и тут другие правила. Подошел и легким ударом окончил бой. Две встречи, две победы и титул чемпиона Олимпиады».
В 1938 Николай Федорович снова стал чемпионом Советского Союза, а в 1939 году в последний раз встретился с Михайловым. Виктор Павлович — победитель по натуре — не хотел мириться с поражениями и жаждал реванша. Проанализировав предыдущие бои с Королевым, он отметил, что противник не очень-то жалуют ближний бой. Тогда Михайлов полностью перестроил свою тактику, сразу же переведя встречу в неудобное для противника русло. Неожиданный ход мастера дал результаты — Виктор Павлович вырвал победу, и теперь уже Николай Федорович поздравлял его от всей души. Добившись желаемого, Михайлов навсегда покинул ринг.
В 1939 году Королев был призван на военную службу, став курсантом военной авиашколы. Могучему спортсмену потребовалось много усилий, чтобы «подчинить» своей воле истребитель, однако, в итоге, и эта вершина была покорена — Николай Федорович научился управлению военным самолетом. И всё же не судьба ему была стать воздушным асом — во время одного из прыжков с парашютом Королев серьезно повредил ногу. Последствия травмы беспокоили боксера на протяжении всей жизни. После этого случая в феврале 1941 он был уволен в запас.

[Tamplier]

Восстановившись, Николай Федорович вернулся на ринг и уже 15 июня 1941 выиграл первый Абсолютный чемпионат Москвы, одолев в финале своего одноклубника по «Спартаку» и хорошего товарища Ивана Ганыкина. К слову, Ганыкин, становившийся неоднократно чемпионом Советского Союза в полусреднем весе, выделялся невиданной выносливостью, проводя все свои поединки в ураганном темпе. Его соперники, не выдерживая, под конец боя чуть ли не падали от изнеможения, и Иван Иванович был уверен, что подобная тактика позволит ему одержать верх над Королёвым. Однако он просчитался. Продемонстрированный Королёвым бокс поразил не только его противника, но и многих зрителей. Николай Федорович, не ставя на свое превосходство в физической мощи и силе, предложил сопернику на протяжении всего восьмираундового поединка посостязаться в сверхскоростном боксе. А спустя неделю после этого боя началась война.
Будучи истинным патриотом своей родины, Королев ради её блага был готов на любые жертвы. К сожалению, в воздух его из-за травмы не пускали, и в результате долгих мытарств он вместе с другими знаменитыми спортсменами оказался на стадионе «Динамо». Там они были зачислены в ОБСМОН (Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения). Королев попал в состав диверсионной группы, действовавшей на вражеской территории под Ровно, а впоследствии оказался в партизанском отряде специального назначения под названием «Победители», которым командовал выдающийся человек, Герой Советского Союза, полковник Дмитрий Николаевич Медведев. В этом отряде в разное время сражались: разведчик Николай Кузнецов со своим связным Николаем Приходько, разведчица Африка де лас Эрас, конькобежец, чемпион СССР Анатолий Капчицкий. «Победители» занимались разведывательной, боевой и диверсионной деятельностью. Советские «коммандос» внезапно и сокрушительно нападали на автоколонны и гарнизоны врага, взрывали военные склады и мосты. Николай Федорович вместе с остальными выполнял сложнейшие боевые задачи. Не зря генерал армии Иван Петров говорил: «Каждый спортсмен в бою стоит нескольких рядовых воинов, а взвод спортсменов — лучше батальона, если ожидается сложная операция». Однажды в ходе одного из боев командир отряда Медведев был тяжело ранен, но на его счастье поблизости оказался Николай Федорович. В своих мемуарах под названием «На ринге», изданных в 1950 году, боксер так описывает этот эпизод: «Бой шел четыре часа. Нашему отряду удалось вырваться из кольца. Карателей было пятьсот человек, а нас не более семидесяти… Вижу, командир не может двигаться. Дышит со свистом, ранение в голову. Я взвалил его на спину и пошел тихонечко. Думаю, не зря спортом занимался. Самое время показать, что могу. С километр шёл так. Хорошо, ещё снег не был глубокий. Нашли своих, сдал я командира, а сам прислонился к дереву, закружилась голова…». Спустя несколько недель Королев был уже в столице России, где ему вручили орден Красного Знамени.
На фронт знаменитый боксер уже не вернулся, хотя и очень желал этого. Наверху решили по-иному использовать его талант и опыт, поручив тренировать диверсантов в плане общефизической подготовки и силовых единоборств. Вместе с этим Королев возобновил и свои занятия боксом. Однако к Абсолютному чемпионату страны, состоявшемуся в августе 1943, Николай Федорович не успел подготовиться и во время соревнований был снят по решению врачей. Далёк от своих лучших кондиций Королев был и в 1944-ом, уступив в финале первенства страны мощному грузинскому боксёру Навасардову, которого ранее не единожды побеждал. Николаю Федоровичу, всегда и во всём стремившемуся быть первым, было очень сложно смириться с поражениями. Ценой невероятных усилий, которые невозможно описать на бумаге, Королев набрал былую форму и в конце 1944 вернул себе звание Абсолютного чемпиона страны. В финале он встретился с прославленным боксером Евгением Огуренковым — первым средневесом, выигравшим данный титул в 1943. Однако повторить достижение Королёв ему не позволил. А в 1945 Николай Федорович, как и в старые времена, победил и в абсолютном первенстве, и в чемпионате страны.
В это же время в жизни Королёва случился один интересный эпизод. Сам спортсмен так рассказывал про этот случай: «Однажды мне довелось наблюдать за тренировкой профессионала. Произошло это в Германии вскоре после окончания войны. Я тогда находился в нашей зоне оккупации в Берлине в служебной командировке. В один из дней ко мне зашёл знакомый офицер и сообщил, что в американской зоне тренируется какой-то популярный профессионал-полутяжеловес. Я захотел посмотреть, и мы направились в их спортивный зал. Там курили и пили пиво, болтали ногами и языками. Тренировка только началась, и боец — боксёр полутяжёлого веса, профессионал с мощной бычьей шеей — выпрыгнул на ринг и протянул руки, ожидая, пока ему наденут перчатки. Спаринг-партнёры встали в очередь у ринга. Тренировка началась. Как и полагается, профессионал раунд за раундом избивал своих партнёров. Тут меня взяло за живое. Подумал, не попробовать ли и мне пару раундов подраться? Сказал об этом своему знакомому. Тот руками замахал, но потом его тоже задело: «Хорошо, — произнес он, — попытайся!». Я обратился к распорядителям, кто-то перевёл, те посмотрели и закивали — мол, здоровый парень, хороший спаринг-партнер. Разделся я и вышел на ринг. Надели мне перчатки и один раунд я держался как можно мешковатее. Противник проводил серии ударов, я ускользал. Во втором раунде началась та же игра, но я уже пригляделся к манере противника, приноровился к ней. Передо мной был заурядный «автомат», назубок знающий лишь определенное количество трюков, и — всё. Боксируя, приблизился к канатам, где стоял мой знакомый. Сказал ему: «Надоело, сейчас буду бить...». Конечно, в полную силу я не собирался боксировать. Мы провели еще два раунда, и «профессионал» окончательно сдал. Ко мне стали приставать: «Фамилия? Откуда? Чемпион из России?..».
В 1946 Николай Федорович ещё раз выиграл чемпионат СССР, попутно взяв реванш у Андро Навасардова. Блеснул русский боксер и на международной арене, став победителем турниров в Праге и Хельсинки. Болельщики называли Николая Фёдоровича «КВ», как бы намекая на мощь одноимённого тяжёлого танка. Расшифровывалась эта несложная аббревиатура весьма просто — «Королёв Великий». Слава о могучем советском богатыре долетела и до Америки, где в те годы в супертяжёлом весе блистал «Коричневый Бомбардировщик» Джо Луис. Соперничество двух супердержав началось уже тогда, и в Соединенных Штатах, где чемпионы-тяжеловесы во все времена находились в особом почёте, сразу же появились желающие доказать, что их спортсмен сильнее всех. По мнению американцев, Николай Федорович являлся единственным, кто мог дать «хоть какой-то» отпор Луису, достаточный для того, чтобы и проходного боя не вышло, и победа Джо казалась яркой и не вызывающей сомнений. В конце концов, некто Майкл Джейкобс — один из видных функционеров заокеанского профессионального бокса того времени — прислал Королёву письмо, смысл которого заключался в предложении провести бой против Луиса. Для Николая Федоровича это был поистине ВЫЗОВ, к тому же в СССР, как и во всей Европе, в те годы не осталось никого, кого бы Королёв не мог побить.
Известно, что Николай Федорович всей душой желал этой встречи, скрупулезно собирая фотографии и газетные вырезки про знаменитого американского чемпиона. Однако заокеанская сторона выдвинула новое требование — Королёв должен был сначала показать себя в ряде рейтинговых боев, способных дать ответ на вопрос, может ли он драться с самим Луисом. Свой неожиданный каприз американцы объясняли так же просто, как и унизительно, по отношению к русскому боксеру — они якобы тревожились о здоровье Николая Федоровича, никогда не выходившего на профессиональный ринг, и хотели увериться, что он может держать удар. Королёв был готов согласиться на уловки американцев и провести рейтинговые бои, однако встречаться с американскими боксерами Николаю Федоровичу запретило руководство нашей страны. Королёв писал в высшие органы власти просительные письма, однако ответа на них не было. И тогда боксер при содействии своего товарища, Главного маршала авиации Александра Голованова, принял решение обратиться к самому Сталину. Иосиф Виссарионович выслушал просьбу знаменитого боксёра, которую ему озвучил сам Александр Евгеньевич. Однако ответ вождя оказался не таким, какой хотел услышать Николай Федорович: «Королёв — это победоносный символ русского народного духа и характера, гордость советского спорта. Драться перед пьяными ковбоями в клубах — означает уронить достоинство и своё, и страны. Американцы триумфа русского боксёра не допустят, потому и задумали осуществить разведку боем. Королёву не стоит ехать в Америку. Или есть доводы более веские?». Более веских доводов не нашлось ни у кого…
Разумеется, история не терпит сослагательного наклонения, однако Королев согласно мнению экспертов имел неплохие шансы на успех в поединке. Николай Федорович держал удар не хуже американского спортсмена, как минимум не уступал ему в подвижности и обладал редким умением в доли секунды сориентироваться в ситуации и принять верное решение. Кроме того, «Коричневый Бомбардировщик» проводил всего лишь по нескольку поединков в год, в то время как Королёв лишь в рамках одного турнира мог биться с пятью соперниками. О несостоявшемся «поединке века» и Луис, и руководство нашей страны вскоре забыли. Только Королёв так и не смог этого сделать. Однако изменить что-либо было не в его силах, и Николаю Федоровичу ничего не оставалось, кроме как продолжать выступать на внутренней арене. К слову, там у него вскоре — впервые за долгие годы — появился стоящий соперник, молодой литовец Альгирдас Шоцикас. На первых порах Королёв без особого труда разбирался с новичком, однако тот набирался опыта и стремительно учился. Совсем так же, как когда-то учился и сам Королёв в поединках с Михайловым.
В 1948 Николай Федорович в очередной раз с лёгкостью одолел Шоцикаса, послав того в ходе боя несколько раз на настил, однако уже в 1949 Альгирдас оказал знаменитому сопернику упорнейшее сопротивление. До такой степени упорное, что многие зрители остались недовольны вердиктом судей, и в итоге его отменили. Для выявления сильнейшего спортивное руководство страны организовало в столице России мини-турнир лучших тяжеловесов — Королёва, Шоцикаса, Навасардова и эстонца Мартина Линнамяги. В соответствии с прогнозами в финале встретились Николай и Альгирдас. И снова Королёву пришлось крайне нелегко — в ходе поединка он даже побывал в нокдауне, но в итоге всё-таки вырвал победу. Однако время легендарного боксера неумолимо и безвозвратно уходило. Больше Николай Федорович не побеждал Шоцикаса, потерпев от него подряд четыре поражения. Позже сам Альгирдас признавался: «Я был не сильнее Королёва. Я был моложе на двенадцать лет»

[Tamplier]

Королев очень хотел принять участие в Олимпийских Играх 1952, проходящих в Хельсинки. Это была первая Олимпиада, на которой выступили советские боксёры. Но спортивное руководство СССР уже навесило на него ярлык «старый», загубив, таким образом, ещё одну мечту выдающегося боксёра. И снова Королёв писал в верха письма, и снова получал отказы. В последний раз Николай Федорович появился на ринге в рамках первой Спартакиады народов СССР в 1956 году. Ему уже шел тридцать девятый год — как считалось тогда, он был глубоким стариком для бокса. Тем не менее, он уверенно одолел молодого боксера Виталия Потапова и вышел в финальную часть соревнований. Однако к дальнейшим боям Николай Федорович не был допущен по заключению врачебной комиссии. Так завершилась история Королёва-боксёра — яркая, незабываемая и неповторимая. Четырехкратный абсолютный чемпион СССР и девятикратный чемпион страны в тяжелом весе он принял участие в 219 боях, выиграв из них 206. В их числе победы над известными боксерами из Финляндии, Франции, Чехословакии, Польши, Бельгии. Около половины побед было им одержано досрочно — ввиду явного преимущества или нокаутом. Не являлось тайной и то, что некоторые противники Королева, понеся от него поражение, больше не решались с ним боксировать. Среди его постоянных соперников можно отметить Андро Навасардова, Мартина Линнамяги, Левана Гудушаури, Бориса Салонга и Николая Юрченко.
Завершив спортивную карьеру, Николай Федорович какое-то время преподавал в знаменитом столичном вузе МВТУ им. Баумана, а потом занялся тренерской деятельностью. Все дела Николай Федорович всегда делал основательно, вкладывая всю душу. Именно поэтому на его лекциях никто из студентов не скучал, а ученики посещали тренировки с огромным удовольствием. В правительстве трудовые заслуги боксера оценили по достоинству и наградили орденом Трудового Красного Знамени. Свой пятьдесят седьмой день рождения Николай Федорович планировал встретить в подмосковном доме отдыха, однако до праздничной даты он не дожил всего два дня. Сердце Чемпиона остановилось 12 марта 1974 во время игры в бильярд. Он был похоронен в Москве на Введенском кладбище. На его памятнике выбиты всего три слова — «Боксёр», «Партизан», «Коммунист». К сожалению, очень немногие знают, как много скрывается за ними. Спустя полгода после смерти выдающегося спортсмена в СССР в городе Брянске был проведён первый Всесоюзный мемориал им. Н.Ф. Королева.

Хочу еще раз уточнить, достоин ли Николай Федорович места в этой ветке? Если будет желание, выложу несколько сохранившихся видео с его боями.

[Tamplier]

Нашел еще одну удивительную историю. Я считаю, что она достойна того, что бы занять свое место в данной теме.

Ангел в погонах. «Русский человек спас нас всех, он тут святой!"

В Праге только что демонтировали монумент маршалу Коневу, в Польше массово сносят надгробия советских солдат. На фоне общей истерии последних лет в Восточной Европе затерялось одно сообщение – в маленькой венгерской деревне на деньги местных жителей установили памятник неизвестному советскому офицеру…
До населённого пункта Надьбарачка от Будапешта ехать прилично – два с половиной часа. Небольшой посёлок близ границы с Сербией, 2300 человек населения. Идёшь по главной улице – ничего примечательного: есть обветшавшие дома, есть новые. В центре – старинная церковь, отреставрированная, как надо: на это средств не жалеют. Именно тут 13 ноября 1944 года произошёл инцидент, который тогдашние обитатели Надьбарачки запомнили на всю жизнь. В деревню вошли югославские партизаны, но их отряд вскоре обстреляли появившиеся вдруг в небе немецкие самолёты. Разгневанные повстанцы обвинили местных венгров: это они якобы подали радиосигнал люфтваффе – ведь Венгрия тогда официально была союзником нацистской Германии. Всех до единого жителей (2000 человек), включая стариков и детей, югославы согнали к церкви, поставили вокруг пулемёты, и командир партизанского отряда (женщина в военной форме) заявила: сейчас «предателей» казнят за «коллаборационизм». Люди уже попрощались с жизнью, когда внезапно в центр Надьбарачки въехала машина с советским военным патрулём.
День второго рождения
– У нас многие до сих пор уверены – это был ангел Господень… Но, правда, в форме офицера Красной армии, – улыбается староста Иштван Андраш Беги. – Некоторые жители впоследствии клялись, что вокруг головы русского блистало сияние, словно у святого. А вы представьте себе состояние сельчан – они закрывают глаза детям, стоят на коленях перед пулемётами, и тут происходит чудесное спасение. Офицер потребовал от разозлённых партизан прекратить самосуд и отпустить невинных людей. Он сказал: «Да, Венгрия воюет за Гитлера. Но какие у вас доказательства их вины, чтобы скопом убивать мирных жителей и тем более детей?! Освободите всех немедленно!» Авторитет Советской армии в то время был столь высок, что партизаны и не подумали возражать одинокому патрулю РККА, хотя в отряде насчитывалось 4000 человек. Русский строго сказал, что обязательно приедет снова и проверит ситуацию. Но югославы не осмелились нарушить его приказ. Этот день считается днём нашего второго рождения.
Идея поставить памятник спасителю витала в Надьбарачке давно, но к 65-летней годовщине события жители деревни взялись за дело серьёзно. Объявили сбор денег – кто сколько сможет. Откладывали по копейке – свою лепту внёс каждый человек. Крупную сумму перевёл даже один сербский бизнесмен. 13 ноября 2009 года в селении при стечении народа торжественно был открыт обелиск. Надпись на нём гласит: «Кровавую бойню божьим чудом остановил командир советского военного патруля. Мы выражаем благодарность ему и Всевышнему за чудесное спасение». К тому времени почти во всей Восточной Европе – в Чехии, Польше, Прибалтике да и самой Венгрии – убирали памятники советским солдатам. Где-то трусливо, под покровом ночи, а где-то и помпезно, с участием прессы и телекамер. А тут люди на свои сбережения берут и ставят монумент представителю «оккупационной армии», громко заявляя: он их спаситель, ангел, посланец небес, святой. Разумеется, у многих чиновников в Венгрии произошёл «разрыв шаблона». «Мы знали, что не будем поняты – наше действие считают непопулярным, – признаёт староста Надьбарачки Иштван Андраш Беги. – Представители властей никак не поучаствовали в финансировании мероприятия. Но мы хотели отблагодарить нашего спасителя». Меня приглашают в дом одного из старейших жителей деревни – 94-летнего Иштвана Матаца, который тогда стал свидетелем драмы у церкви. Было парню 18 лет…
«Заслонил жителей собой»
– Партизаны тогда наняли жителей с подводами, дабы передвигаться дальше, – вспоминает Иштван Матац. – Я управлял лошадьми. Внезапно прилетели два немецких самолёта, начался шквальный обстрел из пулемётов. Моя подвода завалилась в канаву, я был ранен в ногу. Не обращая внимания на рану, партизаны притащили меня к церкви, заставили лечь на землю – югославы были в бешенстве. Они твёрдо уверились, что это мы предупредили нацистов, хотя впоследствии выяснилось – из деревни радиосигналов и не поступало. Помню ли я офицера Красной армии? Да, конечно. Высокий, со светлыми волосами. С возрастом вот затрудняюсь… Мне в восемнадцать сорокалетние виделись глубокими стариками. Тогда мне показалось – русскому лет 60 на вид… Но в реальности, думаю, ему едва за 40 перевалило. Он действовал решительно и властно, встал перед церковью, заслоняя жителей собой. Вот вы человек молодой, посмеётесь, а я вам скажу: это правда был посланец Господа. Просто тогда ему пришлось надеть мундир с погонами.
Исполин, красавец, богатырь
У Иштвана Матаца есть справка о ранении, бумагу в госпитале выдала советский врач Хорошева, лечившая молодого венгра, – это тоже доказательство отношения Советской армии к местным жителям. У памятника всегда лежат свежие цветы, и обитатели Надьбарачки мечтают выбить на камне имя своего спасителя, установить его фото. «Не по памяти же лицо рисовать, – вздыхает староста села. – Хотелось бы возносить молитвы за этого человека. Может быть, у нас получится установить его личность через «Аргументы и Факты»?» Узнать имя советского офицера сельчане стараются давно – увы, не получается. Делали запрос в посольство России, пытались выяснить в архивах – вообще никакой информации. Советская воинская часть покинула Надьбарачку довольно быстро и ушла на север – наступать на Будапешт, занятый нацистами. Очевидцы события 13 ноября 1944 года дают разные описания: у кого-то «ангел»-красноармеец выглядит мальчишкой, у кого-то он совсем старый, у кого-то блондин, брюнет, рыжий… Люди были в таком сильном потрясении, что всем после спасения он представлялся по-своему: исполином, красавцем, чудо-богатырём. В общем, как в стихах Самуила Маршака: «ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы». Прошло уже много лет, установить настоящую внешность этого человека, выяснить его имя трудно. Да что там – почти невозможно, но…
Нас ведь с вами миллионы, ребята. Согласитесь, случай действительно уникальный: в маленькой деревушке, в глубинке небольшой республики люди на свои деньги поставили памятник воину Красной армии, а ведь в упомянутых выше странах Европы монументы в честь освобождения от нацизма сносят, перетаскивают на окраины городов, оскверняют, замазывают краской. И тут подобный поступок – от души, от сердца, желание поблагодарить русских за спасение. Где в Восточной Европе ещё может быть такое – чтобы бывшие соратники по «социалистическому лагерю» помнили наши заслуги, преклонялись, говорили «спасибо»? Я обращаюсь ко всем гражданам России: давайте найдём неизвестного спасителя деревни Надьбарачка в Венгрии. Быть может, в госархивах РФ остались сведения, что за часть находилась рядом с Надьбарачкой 13 ноября 1944 года и есть ли фотографии её командиров. Мы сделаем благое дело – поможем настоящему герою, спасителю тысяч человек, обрести имя на памятнике. Русский это, украинец, грузин, белорус, узбек – совсем неважно. Главное, что он являлся офицером Советской армии…

[Tamplier]

Золотая молодёжь 1945 года...

Летчики-герои Великой Отечественной войны.
1-й ряд слева направо: Дважды Герой Советского Союза летчик-истребитель Дмитрий Борисович Глинка (около 300 боевых вылетов и 50 лично сбитых самолетов противника), Трижды Герой Советского Союза летчик-истребитель Иван Никитович Кожедуб (лучший ас союзников периода Второй Мировой войны, 330 боевых вылетов и 62 лично сбитых самолета противника), Дважды Герой Советского Союза летчик-истребитель Павел Яковлевич Головачев (385 боевых вылетов и 26 лично сбитых самолётов противника).

2-й ряд слева направо: Дважды Герой Советского Союза летчик-истребитель Виталий Иванович Попков (325 боевых вылетов и 41 сбитый самолет противника лично и 1 в группе), Дважды Герой Советского Союза летчик-истребитель Андрей Егорович Боровых (475 боевых вылетов и 32 сбитых самолетов противника лично и 14 в группе).

3-й ряд слева направо: Дважды Герой Советского Союза летчик-штурмовик Александр Николаевич Ефимов (222 боевых вылета, 1 сбитый самолет противника лично и 6 в группе, в ходе штурмовок разбил и сжег 9 эшелонов, 47 танков, 28 самолетов и много другой техники противника), Дважды Герой Советского Союза летчик-штурмовик Анатолий Константинович Недбайло (219 боевых вылетов, 5 сбитых самолётов противника лично, в ходе штурмовок уничтожил 17 самолетов, сжёг 30 автомашин, 16 танков и САУ, разбил десять железнодорожных вагонов, подавил 11 зенитных установок и 6 артиллерийских батарей), Дважды Герой Советского Союза летчик-штурмовик Василий Ильич Мыхлик (188 боевых вылетов, нанёс противнику большой урон в живой силе и технике).

[Natashkin]

Какие разные восприятия одного определения. Золотая молодежь 1945 года и сейчас..

[scull]

Когда я был пионером, наша классная писала письмо Покрышкину и получила его разрешение назвать наш пионерский отряд его именем. Родители Покрышкина были родом из наших краёв. Насколько я помню он тоже прославился во время войны.

[Ka4]

Сообщение от Natashkin

Какие разные восприятия одного определения. Золотая молодежь 1945 года и сейчас..

Как известно, дети ряда руководителей Советского Союза принимали активное участие в Великой Отечественной войне. Сын Никиты Хрущева, Леонид, погиб в воздушном бою в 1943 году. У Анастаса Микояна из трех сыновей-летчиков один был убит, двое вернулись с тяжелыми ранениями. Посчастливилось выжить и сыну Николая Булганина, Льву, воевавшему в небе сй декабря 1941 года. Приемный сын Иосифа Сталина, Артем Сергеев, проделал на фронте необычайно извилистый путь. Бежал из немецкого плена, партизанил, получил множество ранений, долго лечился. Родному отпрыску вождя народов повезло меньше. Через неделю после прибытия в армию на должность командира артиллерийской батареи 34-летний Яков Джугашвили попал в плен. Считается, что он мужественно вел себя в концлагере, неоднократно отклонял предложения немцев о сотрудничестве и героически погиб. Воевал и младший, любимый сын председателя Совнаркома – Василий, которому в момент нападения нацистской Германии на СССР было 20 лет. Как и дети некоторых других сталинских соратников, он окончил Качинскую военную авиационную школу. За время войны Василий Сталин 26 раз поднимался в небо на боевые задания и лично уничтожил, по разным источникам, от двух до пяти самолетов люфтваффе.

Это из сети. Вроде с Леонидом Хрущевым не все хорошо на службе было, так ведь сие тайна. Один, скажет: -"Так, было. Это точно." Друго, скажет:-" Было, совсем иначе". Факт один, Брежнев, воевал.
Дми́трий Фёдорович Усти́нов (17 (30 октября) 1908, Самара — 20 декабря 1984, Москва). Народный комиссар и министр вооружения СССР (1941—1953), министр оборонной промышленности СССР (1953—1957). Министр обороны СССР (1976—1984). Член (1952—1984) и секретарь (1965—1976) ЦК КПСС, член Политбюро ЦК КПСС (1976—1984).
Родился Устинов в 1908, а в 1941, уже нар.ком. Вот же карьерист Правда надо отметить, что в возрасте Христа, он не развалил военную промышленность. Ну а с годами все меняется. Конечно, молодежью принято считать тех кому до 30. Но 33, это тоже в какой то степени не зрелость.
Я вообще, "ТОРЧУ" от того поколения. На КОЛЕНКАХ, создали ГОСУДАРСТВО. С нуля пройдя великий путь. Тот же Д.Ф. Устинов, ему было, 9 когда произошла вОСР. До этого была февральская, потом война гражданская, разруха и бардак. Когда он учился?
Да кого не возьми из того поколения, это: -«гвозди бы делать из этих людей, всем бы в России жилось веселей»
Я вовсе не сталинист. Просто мне нравиться сталинская архитектура, не смотря на то что Сталин, дома не строил и не проектировал. Фильмы, были хорошие, наивные, добрые. В Германии, было нечто подобное, В Российской Империи, дочери царя, в госпиталях трудились.
90, а скорее всего раньше, что то случилось с мЫшленьем, как то не так стали думать люди.
Хотя, вон, принцы британские, время от времени принимают участие в военных действиях. (И это страна, еще борется за звание высокой культуры!)))))

[Бомж]

Сообщение от Ka4

Это из сети. Вроде с Леонидом Хрущевым не все хорошо на службе было, так ведь сие тайна. Один, скажет: -"Так, было. Это точно." Друго, скажет:-" Было, совсем иначе". Факт один, Брежнев, воевал.
Дми́трий Фёдорович Усти́нов (17 (30 октября) 1908, Самара — 20 декабря 1984, Москва). Народный комиссар и министр вооружения СССР (1941—1953), министр оборонной промышленности СССР (1953—1957). Министр обороны СССР (1976—1984). Член (1952—1984) и секретарь (1965—1976) ЦК КПСС, член Политбюро ЦК КПСС (1976—1984).
Родился Устинов в 1908, а в 1941, уже нар.ком. Вот же карьерист Правда надо отметить, что в возрасте Христа, он не развалил военную промышленность. Ну а с годами все меняется. Конечно, молодежью принято считать тех кому до 30. Но 33, это тоже в какой то степени не зрелость.
Я вообще, "ТОРЧУ" от того поколения. На КОЛЕНКАХ, создали ГОСУДАРСТВО. С нуля пройдя великий путь. Тот же Д.Ф. Устинов, ему было, 9 когда произошла вОСР. До этого была февральская, потом война гражданская, разруха и бардак. Когда он учился?
Да кого не возьми из того поколения, это: -«гвозди бы делать из этих людей, всем бы в России жилось веселей»

Ох, не могу не согласиться. В послевоенное время наша страна природные углеводороды никому не продавала, но страну из руин восстановили. Работали. А сейчас бюджет страны на 65% состоит из средств с продажи нефти и газа и...............

[Tamplier]

Сообщение от Бомж

Ох, не могу не согласиться. В послевоенное время наша страна природные углеводороды никому не продавала, но страну из руин восстановили. Работали. А сейчас бюджет страны на 65% состоит из средств с продажи нефти и газа и...............

Ну, не 65% точно. Хотя, конечно, зависим пока, спору нет. Но, не в такой степени как раньше.

Добавлено через 2 минуты

Сообщение от Ka4

Это из сети. Вроде с Леонидом Хрущевым не все хорошо на службе было, так ведь сие тайна. Один, скажет: -"Так, было. Это точно." Друго, скажет:-" Было, совсем иначе". Факт один, Брежнев, воевал.
Дми́трий Фёдорович Усти́нов (17 (30 октября) 1908, Самара — 20 декабря 1984, Москва). Народный комиссар и министр вооружения СССР (1941—1953), министр оборонной промышленности СССР (1953—1957). Министр обороны СССР (1976—1984). Член (1952—1984) и секретарь (1965—1976) ЦК КПСС, член Политбюро ЦК КПСС (1976—1984).
Родился Устинов в 1908, а в 1941, уже нар.ком. Вот же карьерист Правда надо отметить, что в возрасте Христа, он не развалил военную промышленность. Ну а с годами все меняется. Конечно, молодежью принято считать тех кому до 30. Но 33, это тоже в какой то степени не зрелость.
Я вообще, "ТОРЧУ" от того поколения. На КОЛЕНКАХ, создали ГОСУДАРСТВО. С нуля пройдя великий путь. Тот же Д.Ф. Устинов, ему было, 9 когда произошла вОСР. До этого была февральская, потом война гражданская, разруха и бардак. Когда он учился?
Да кого не возьми из того поколения, это: -«гвозди бы делать из этих людей, всем бы в России жилось веселей»
Я вовсе не сталинист. Просто мне нравиться сталинская архитектура, не смотря на то что Сталин, дома не строил и не проектировал. Фильмы, были хорошие, наивные, добрые. В Германии, было нечто подобное, В Российской Империи, дочери царя, в госпиталях трудились.
90, а скорее всего раньше, что то случилось с мЫшленьем, как то не так стали думать люди.
Хотя, вон, принцы британские, время от времени принимают участие в военных действиях. (И это страна, еще борется за звание высокой культуры!)))))

Сейчас тоже есть, молодые и талантливые управленцы. Везде. Есть и среди губернаторов, и в правительствах разного уровня. И, даже менеджеры антикризисные очень талантливые. Могу рассказать. Только извините, не в этой ветке. Поймите правильно.

[Tamplier]

Еще одна удивительная история. Пионер-герой? Безусловно. Но, не стрелял он в немцев, не взрывал, не был партизанским связным. Но, был награжден орденом Красного Знамени. За что? Именно за знамя и был награжден. Точнее за два знамени. Звали его

Костя Кравчук

А, теперь сама история.
Для воинского подразделения нет большего позора, чем утрата знамени части. Подразделение, оставшееся без знамени, подлежит расформированию. И наоборот, часть, сохранившая своё знамя, остаётся в строю, даже если в боях пали все её бойцы.
В годы Великой Отечественной войны, во время самых яростных боёв, солдаты и офицеры дорожили знаменем части порой больше, чем собственной жизнью.
Киевлянину Косте Кравчуку летом 1941 года едва исполнилось 10 лет, когда в его жизнь ворвалась война. Киев стал одним из первых советских городов, на который обрушились гитлеровские бомбы. А затем было страшное, кровавое сражение за Киев, завершившееся разгромом советских войск.
В ночь на 19 сентября 1941 года советские войска оставили столицу Украинской ССР. На следующий день в город входили немцы. Жители Киева затаились в напряжённом ожидании. Лишь мальчишкам всё было нипочём, и они бесстрашно перемещались по улицам.
В это же время город продолжали покидать отставшие группы советских солдат. С одной из таких групп и столкнулся Костя Кравчук. Раненные и измождённые солдаты понимали, что шансов уйти от преследующего их противника практически нет, поэтому они попросили Костю о помощи. Мальчику протянули два знамени. Это были боевые знамёна 970-го и 968-го стрелковых полков.
«Спрячь их, пока наши не вернутся», — попросили Костю бойцы. Мальчишка пообещал, что сохранит военные святыни.
Как сложилась судьба солдат, встретившихся с Костей, неизвестно. Возможно, они, как и тысячи других бойцов, погибли в бою или сгинули в немецких концлагерях.
Но уже спустя несколько часов после этой встречи город был наводнён немцами. Костя лишь успел зарыть знамёна в саду, подальше от людских глаз.
Костя Кравчук жил вместе с матерью, его отец умер, когда мальчику было пять лет. Но о встрече с отступающими солдатами Костя не рассказал даже самому близкому человеку, храня тайну.
В городе тем временем вовсю воцарился «новый порядок», евреев отправили в Бабий Яр, гестапо вело охоту за подпольщиками, свирепствовали прислужники оккупантов из полицейских формирований.
Узнай новые власти, что 10-летний мальчишка прячет красные боевые знамёна, и за эту дерзость мог поплатиться жизнью не только Костя, но и его мать.
Но о риске мальчик не думал — он опасался, что знамёна всё-таки найдут. Тогда он достал холщовый мешок, положил в него знамёна, осмолил его и спрятал в заброшенном колодце.
Шли месяцы. Победный марш вермахта сменился неудачами, гитлеровцы стали постепенно откатываться назад. Чем хуже шли дела оккупантов на фронте, тем больше они зверствовали на оккупированных территориях. Тем не менее Костя периодически наведывался к своем тайнику, чтобы убедиться, что порученные ему знамёна на месте.
Во время одного из таких походов Костя был схвачен полицаями. Впрочем, произошло это в стороне от тайника, и интересовали нацистских пособников отнюдь не знамёна — в Киеве шли облавы на молодёжь, которую угоняли в Германию.
хваченного паренька бросили в вагон вместе с другими, и поезд отправился в Третий Рейх. Но шустрому мальчишке повезло и на этот раз — на одной из станций он сумел выскочить из поезда и спрятаться. Потом Костя начал пробираться назад, в Киев.
Путь этот был непростым, но он всё-таки сумел добраться, правда, уже после того, как Киев был освобождён советскими войсками. Радость матери, считавшей, что сына больше никогда не увидит, трудно передать. А Костя, когда эмоции немного улеглись, отправился к тайнику. Холщовый мешок был на месте.
Комендант Киевского гарнизона был весьма удивлён появлением 12-летнего визитёра, но ещё более военный был потрясён, когда Костя Кравчук, развернув свёрток, передал ему два знамени полков, дравшихся с врагом в 1941-м.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июня 1944 года за сохранение двух полковых знамён частей Красной Армии в период оккупации города Киева немецкими захватчиками Константин Кононович Кравчук был награждён орденом Красного Знамени.
Война продолжалась, и в освобождённом Киеве формировались новые части, которые отправлялись на Запад, добивать фашистскую гадину. 11 июня 1944 года в центре Киева состоялось торжественное построение новых частей, уходивших на фронт. На нём был зачитан указа о награждении Кости Кравчука, а уходящим на фронт подразделениям были вручены сохранённые им знамёна.
Костя Кравчук не выбился в большие начальники. Окончив суворовское училище, он много лет проработал на киевском заводе «Арсенал». Спустя три десятилетия после окончания войны Константин Кононович был удостоен ещё одной награды — за доблестный труд он был удостоен ордена Трудового Красного Знамени.
…Солдаты, в страшном 1941-м поручившие мальчишке сохранить военные реликвии, не ошиблись с выбором. Костя Кравчук оправдал его сполна.

[Tamplier]

Друзья мои, как вы понимаете, я не могу в такой день не дополнить тему. И вот, самое главное и самое страшное событие для нас произошло и официальное заявление В. М. Молотов о начале войны!