[Mеshok]

В январе 1942 года один из партизанских отрядов, действовавших в Понизовском районе Смоленской области, был окружен гитлеровцами. Немцы, изрядно потрепанные в ходе контрнаступления советских войск под Москвой, сразу ликвидировать отряд не рискнули. Точными разведданными о его численности они не располагали, поэтому ждали подкрепления. Однако кольцо держали туго. Партизаны ломали голову, как выйти из окружения. Кончалось продовольствие. И командир отряда запросил помощи у командования Красной Армии. В ответ по рации пришла шифровка, в которой сообщалось, что активными действиями войска помочь не смогут, но в отряд будет направлен опытный разведчик.
И действительно, в условленное время над лесом послышался шум моторов воздушного транспортника, и через несколько минут в расположении окруженных приземлился парашютист. Партизаны, принявшие небесного посланца, были немало удивлены, когда увидели перед собой… мальчишку.
– Это ты-то опытный разведчик? – спросил командир.
– Я. А что, не похож? – Парнишка был в форменном армейском бушлате, ватных штанах и шапке-ушанке со звездочкой. Красноармеец!
– Сколько же тебе лет? – все еще не мог прийти в себя от удивления командир.
– Скоро стукнет одиннадцать! – важно ответил «опытный разведчик».
Мальчика звали Юра Жданко. Родом он был из Витебска. В июле 1941 года вездесущий пострел и знаток местных территорий показал отступающей советской части брод чрез Западную Двину. Вернуться домой он уже не смог – пока выступал в роли проводника, в родной город вошла гитлеровская бронетехника. И разведчики, которым было поручено сопроводить мальчика назад, взяли его с собой. Так он был зачислен воспитанником моторазведывательной роты 332-й стрелковой Ивановской дивизии им. М.Ф. Фрунзе.
К делам его поначалу не привлекали, но, от природы наблюдательный, глазастый и памятливый, он быстро уяснил азы рейдовой фронтовой науки и даже осмеливался давать взрослым советы. И его способности оценили. Его стали посылать за линию фронта. В деревнях он, переодевшись, с сумой за плечами просил милостыню, собирая сведения о расположении и численности вражеских гарнизонов. Успел поучаствовать и в минировании стратегически важного моста. При взрыве красноармеец-минер был ранен, и Юра, оказав первую помощь, вывел его в расположение части. За что получил свою первую медаль «За отвагу».
…Лучшего разведчика, чтобы помочь партизанам, похоже, действительно было не найти.
– С парашютом вот только ты, пацан, не прыгал… – сокрушенно сказал начальник разведки.
– Два раза прыгал! – звонко возразил Юра. – Я сержанта упросил… он меня незаметно учил…
Все знали, что этот сержант и Юра были не разлей вода, и он мог, конечно, пойти на поводу у полкового любимца. Двигатели Ли-2 уже ревели, самолет был готов к разбегу, когда паренек признался, что с парашютом он, конечно, ни разу не прыгал:
– Сержант мне не разрешил, я только купол укладывать помогал. Покажите, как и за что дергать!
– Врал-то зачем?! – кричал на него инструктор. – На сержанта напраслину возводил.
– Думал, проверять будете… А не проверили бы: сержанта-то убили…
Благополучно прибыв в отряд, десятилетний витебчанин Юра Жданко сделал то, что не могли взрослые… Его переодели во все деревенское, и вскоре мальчишка пробрался в избу, где квартировал руководивший окружением немецкий офицер. Гитлеровец обитал в доме некоего деда Власа. К нему-то под видом внука из райцентра и пришел юный разведчик, которому была поставлена довольно сложная задача – добыть у вражеского офицера документы с планами уничтожения окруженного отряда. Удобный случай выпал только через несколько дней. Гитлеровец вышел из дома налегке, оставив ключ от сейфа в шинели… Так документы оказались в отряде. А заодно Юра и деда Власа привел, убедив его, что оставаться в такой ситуации в доме нельзя.
В 1943 году Юра вывел из окружения регулярный батальон Красной Армии. Все разведчики, посланные, чтобы отыскать «коридор» для товарищей, погибли. Задание поручили Юре. Одному. И он нашел слабое место во вражеском кольце… Стал орденоносцем Красной звезды.
Юрий Иванович Жданко, вспоминая свое военное детство, говорил, что он «играл в реальную войну, делал то, что не могли взрослые, и ситуаций, когда они что-то не могли, а я мог, было очень много».