В конце августа и сентябре 1942 года командование Красной Армии предпринимает попытки закрепить за собой плацдарм на правом берегу Воронежа. Не с первого раза, но нашим войскам это удалось. В истории воронежского сражения этот плацдарм стоит особняком. Пару лет назад, на встрече ветеранов, давая интервью для телеканала, два бывших бойца 100-й стрелковой дивизии Перхоровича вспоминали: «Мы прошли всю войну. Курскую дугу, Киев, Львов, Польшу, Прагу... Но то, как здесь поднималась в атаку наша пехота, мы не видели больше никогда». Чижовский плацдарм, прозванный у солдат «долиной смерти», начинался от заливных лугов правобережья и поднимался на крутые береговые холмы южной части города.
Для форсирования Воронежа, наши солдаты по ночам сооружали подводную переправу из бетонных осколков и битого кирпича, на полметра прикрытую водами реки и невидимую с воздуха. По ней в одну из ночей на правый берег перешла техника и пехота и неожиданно ударила по врагу. Завязалось страшное сражение, длившееся несколько недель, в результате которого маленькая часть города осталась за нашими бойцами. Сражение на Чижовке не прекращалось и дальше, обе стороны пытались улучшить свои позиции. Немцы успели превратить этот район в мощнейшую полосу обороны с фортами и опорными пунктами. Сражались за каждый дом, за каждый этаж, за каждую комнату, за каждый подвал. Руины по многу раз переходили из рук в руки. В воронежских музеях хранятся предсмертные записки наших героев и свидетельства очевидцев их подвигов, говорящие о высочайшем состоянии духа, глубоком патриотизме и беззаветной верности. Они не были «пушечным мясом», они приносили себя в жертву на алтарь нашей жизни и нашей свободы. Десятки тысяч советских солдат отдали свои жизни за маленький клочок этой земли. Все они покоятся в «братской могиле №1» мемориала «Чижовский плацдарм». Братских могил в Воронеже больше двухсот.
Именно с этого плацдарма началось и освобождение города, до которого было еще несколько месяцев упорных уличных боев, артобстрелов, авианалетов, снайперской войны. Ветераны вспоминают, что в боях за Воронеж не было раненых, их достреливали, потому что город беспрестанно горел.
Надо сказать, что все время боев невероятное упорство оказывали и немецкие части. Для подъема их боевого духа, в Воронеж была переброшена дивизия из Германии, в составе которой был пехотный полк, в котором в первую мировую войну служил ефрейтор Адольф Шикльгрубер-Гитлер. После встречи на Чижовке с 100-й стрелковой дивизией, через 2 дня боев в полку осталось 8 человек.
серьезности этого участка фронта для фашистов говорит и то, что в разгар боев в Воронеж была переброшена их дивизия из Сталинграда. Однако в непрестанных кровопролитных схватках боевой дух немецких войск падал, чего не скажешь о жестокости. Вокруг города и в области действовали десятки концентрационных лагерей, в которых от голода и мороза погибали тысячи военнопленных и перемещенных гражданских лиц. Сам Воронеж почти полностью обезлюдел. Часть жителей была угнана фашистами в тыл, часть переправлена на русскую сторону, часть была уничтожена. Особой жестокостью отличались части венгерской армии, квартировавшие в пригородах, их издевательства и надругательства над мирными людьми превышали всю меру человеческого понимания. В рядах советских воинов действовал приказ - мадьяров в плен не брать. Теперь на месте их захоронений Россия вынуждена была воздвигнуть памятный мемориал. Но память об их чудовищных злодеяниях в сердцах русских людей переживет любые мраморные кресты.
В ночь с 24 на 25 января 1943 года на левом берегу города сосредоточились мощные ударные группы советских войск. С рассветом погода резко ухудшилась и без поддержки авиации и прицельной артподготовки, под аккомпанемент «Катюш» (родиной которых является воронежский завод «Коминтерна» и по клейму с литерой «К» получивших свое название) пехота и танкисты перешли в наступление. Воронеж был очищен одним мощным ударом, силы которого хватило и на то, чтобы линия фронта откатилась далеко за Дон. Город горел, но впервые за семь месяцев беспрерывных боев наступила тишина.
Город Воронеж оказался третьим, после Ленинграда и Севастополя, по длительности нахождения на линии фронта. За всю войну было только два города - Сталинград и Воронеж, где линия фронта проходила через сам город. Воронеж вошел в число 12 городов Европы, наиболее пострадавших во Второй мировой войне и в число 15 городов СССР, требующих немедленного восстановления. В воронежских операциях было уничтожено 26 немецких дивизий, 2-я венгерская (полностью) и 8-я итальянская армия, а также румынские части. Количество пленных было больше, чем под Сталинградом. В сражениях на воронежской земле погибло около 400 000 советских воинов...
Уже 26 января в город из окрестных поселков стали возвращаться его жители. Воронеж встретил их грудой камней и заревом пожарищ. Но уже к марту их количество достигло 10 000 человек. Коммунальный фонд города был уничтожен на 92%, из 20 000 домов полностью разрушенными были 18 220 строений. На совете правительства ставился вопрос о нецелесообразности восстановления города и его ликвидации. Но воронежцы упорно возвращались на родину.
Перед своим отступлением из города немцы разрушили заводские корпуса, взорвали лучшие общественные здания: государственный университет, вокзал, здание обкома и облисполкома, Дво­рец пионеров. Разрушен был Митрофаниевский монастырь и его колокольня - памятник творчества Гваренги. Искалечено прекрасное здание филармонии (бывшее Дворянское собрание), разбита колоннада ста­ринного дома Тулинова. Два с половиной века стоял на острове свидетель петровских времен, молчаливый, но много говоривший нашей памяти цейхгауз. Ни огонь, ни время, ни человек не тронули его мощных стен. Фашисты превратили их в груду кирпича. Они увезли на переплавку и бронзовый памятник Петру из городского сквера.
Воронеж лежал на минном поле... За четыре месяца саперы обнаружили на улицах города пятьдесят восемь тысяч противопехотных и противотанковых мин. В дальнейшем общее количество опасных находок превысило 300 000.
Гитлеровцы сожгли Воронеж, но не убили его. Город был пробужден от страшного сна животворящей любовью своих сынов и дочерей. Поистине, только Любовь способна воскрешать!
Но фашистским безумцам не удалось отбросить Воронеж на триста лет назад, хотя их горделивая пропаганда пророчила, что город не восстановиться и за 50 лет. Уже через месяц после освобождения города вступили в строй временные электроустановки, временная насосная станция. Население получило и воду и свет. Водопровод был полностью восстановлен к 1 сентября 1943 года, ВОГРЭС дала ток в январе 1944 года.
Город возрождался. Много было вложено труда, чтобы сгладить следы немецкого разбоя. Каждая трудовая победа была праздником: вот уже приведены в исправность телефон, телеграф, радио, железнодорожные вокзалы. Вот уже работают фабрики и заводы, школы и больницы, вузы и театры. На стадионах воронежские футболисты состязаются с иногородними командами.
Тысячи небольших домов восстановили индивидуальные застройщики, получив кредит от государства. Многоквартирные дома восстанавливали строительные конторы города и крупных учреж­дений. Все население участвовало в разборке разрушенных зданий. Там и тут вместо бесформенных руин вставали штабеля кирпича. Знакомые контуры домов напоминали прежний Воронеж. Но стоило вглядеться пристальней, и странное, немыслимое зрелище снова и снова ранило сердце. Сколько еще оставалось домов «сквозных»! В нижних этажах домов-коробок лестничные клетки и бетонированные арки подъездов приходилось приспосабливать под магазины, кустарные мастерские, закусочные. Но в большинстве этих домов окна и дверные проемы до высоты человеческого роста были заложены кирпичом. Аккуратно выведенная стенка скрывала от глаз нутро выжженных зданий.
Панели и тумбы по краям тротуаров выбеливали мелом. Это придавало городу особенно опрятный вид. Улицы все были подметены, даже те, на которых не сохранилось ни одного целого дома.

В марте 1944 года Воронеж посетила правительственная комиссия по оценке ущерба. После осмотра города ее представители задали только два вопроса: почему так чисто и где живут люди?

Где же, в самом деле, жили люди? Пока шла война, пока не было уличных фонарей, проходя ночью по городу, можно было наблюдать какой-то отблеск на тротуарах, у самой подошвы искалеченных домов. Это пробивался слабый свет из окон подвалов. Подвалы были заселены в первую очередь, сразу же после освобождения города.
Когда разминировали домики, уцелевшие главным образом в приречных, изрезанных оврагами районах города, многие сотни семей перебрались туда. Но подвалы не остались необитаемыми. Их сейчас же снова занимали воронежцы, возвратившиеся на родное пепелище. Пригодных к ремонту домов было так мало - восемь-десять из сотни, а население города все увеличивалось. Стали приспосабливать под жилье каждую случайно сохранившуюся ячейку разрушенных зданий. В центре города, в большом доме, зияющем всеми своими этажами, на самом верху - не под крышей, потому что крыши не было, а, кажется, будто прямо под кровлей неба - светилось одно окно. Кто-то жил на этом удивительном маяке! Была в городе колокольня, оборудованная под квартиру. Комнатки, восстановленные в разных этажах непокрытых, неотстроенных домов, походили на скворешни на голых еще деревьях.
Тысячи воронежцев возвратились в родной город, зная заранее, как здесь тяжело и трудно. Мужественные русские люди дали клятву поднять Воронеж из пепла пожарищ, из обломков и раз­валин. Рабочие, служащие, женщины-домохозяйки, подростки участвовали в восстановительных работах.
Воронеж восстановился за пять послевоенных лет.

Спасибо Денис за очередную историю особенно про Воронеж.
Я конечено же читал до этого про эти бытвы.

PS Фото которые показаны это центр города и Ленин после всего этого как стоял так и стоит

Меня особенно поразили две вещи:
1. Это то, что никто не стал предателем и не пошёл служить немцам
2. Это то, как восстанавливали город
Обидно, что эта страница практически не освещена в истории, хотя это ещё одно подтверждение таланта генерала Ватутина

Я кстате живу на правом берегу :391:
И работаю тоже, как раз в одном из зданий куда попала авиационная бомба, а так здание 18?? какого то года, у нас таких много

Думаю, все понимают, что тема Великой Отечественной войны для меня дорога и болезненна, как и для большинства из Вас.
Но, я ОЧЕНЬ НЕНАВИЖУ УБЛЮДКОВ, которые поганят эту страницу истории НАШЕЙ С ВАМИ страны и истории. Специально выложу скрин поста ОДНОЙ ТВАРИ из оппозиционеров-дерьмократов :387:

Ну вот еще один такой же далбоящер нашелся
http://www.aif.ru/society/history/di...smodemyanskaya
От себя добавлю, что в результате ее поджога сгорели лошади и оружие.
У нас мало кто понимает, но битву под Москвой выиграла ЛОШАДЬ. Поэтому потеря из-за её диверсии была значительна. Про морально-психологический аспект я просто не говорю!

Расскажу еще историю. Про простую женщину. На сколько она достойна быть в данной теме и совершила ли она подвиг, решать Вам!
Имя этой кубанской колхозницы известно всему миру.Её материнский подвиг- в ореоле славы и бессмертия.Приравняв её подвиг к ратному, Родина наградила Епистинию Фёдоровну Степанову боевым орденом.
Родилась на Украине,но с детских лет жила на Кубани.У неё было редкое имя Епистиния.В переводе с греческого - «знающая».Вместе с родителями,гонимыми нуждой приехала на Северный Кавказ.Здесь вышла замуж за крестьянского парня Михаила Степанова.15 детей было в их семье.
7 февраля 1969 года Епистинии Фёдоровны не стало.Ей было 94 года. Солдатскую мать похоронили в станице Днепровской Тимашевского района Краснодарского края со всеми воинскими почестями.

В тот страшный день из станицы Тимашевской по позициям белых из пулемётов били красноармейцы.Хутор, где жили Степановы,оказался в зоне артиллериско-пулемётческого огня.После того как затихла перестрелка, Епистиния Фёдоровна кликнула Александра и поручила ему поискать затерявшихся лошадей.Отца дома не было.Его преследовали белогвардейцы, и он укрывался в камышах.
Но домой он не пришел.В поле Александра схватили белогвардейцы, посчитав его за красного разведчика.Доставили в станицу роговскую. Здесь Сашу-сына активиста опознал один из бандитов.Александра жестоко пытали,хотели дознаться, где скрываются члены ревкома.
Фотография Александра Степанова не сохранилась.

Николай ушел на фронт в августе 1941 года.Воевал в составе 5-го гвардейского Донского кавалерийского корпуса.
Воспоминания о доме,о матери,братьях помогали бороться за жизнь.Николай не знал что матери с фронта прислали на него «похоронку».
В августе 45-го вернулся он домой.
Была у Николая Михайловича и большая радость: подрастал сын Валентин. Сегодня он инженер-конструктор «Ростсельмаша», коммунист.
В 1963 году от ран, полученных на фронте,умер единственный вернувшийся с войны сын Епистинии Фёдоровны -Николай.

Среди братьев Василий был, пожалуй, самым весёлым, находчивым. На хуторе Шкуропадском с братом Николаем они стали первыми комсомольскими вожаками.
Жизнь требовала и Василий становился парикмахером, сапожником, художником.
На фронт Василий ушел в первые дни Великой Отечественной войны.
2 ноября 1943 года во время выполнения задания командования партизанского отряда «За Родину» Василий был вновь захвачен фашистами и брошен в тюрьму.
Через две недели на окраине города Никополя гитлеровцы расстреляли 78 патриотов.В числе расстрелянных был и коммунист сержант Советской Армии Василий Михайлович Степанов.

За два месяца до начала Великой Отечественной войны в семью Степановых пришла большая радость-22 апреля 1941 года в газете «Правда» был опубликован снимок Бригадира-полевода из кубанского колхоза имени 1-го Мая коммуниста Филиппа Михайловича Степанова. Ему как и брату Василию, довелось воевать в Крыму. Однажды они встретились на фронтовой дороге. В октябре 41-года в письме матери и жене Василий сообщал: « Видел Филю, случайно встретились. Посидели, поговорили с час...» Это была их последняя встреча. Уже после победы Епистиния Фёдоровна узнала о последнем часе своего сына.Исполком Общества Красного Креста и Красного Полумесяца СССР прислал ей из Москвы официальный документ. «По имеющимся у нас сведениям Степанов Филипп Михайлович ...умер 10 февраля 1945 года в Германии, в лагере №326..» Гитлеровцы замучили советского солдата.

Это был простой крестьянский парень. Он работал в колхозе конюхом, учетчиком, Счетоводом. Федор и матери помогал по дому, пожалуй, больше других. А мечтал Федор Степанов стать командиром Красной Армии. Весной 1939 года после успешного окончания курсов командиром в Краснодаре ему было присвоено звание «младший лейтенант». Принимая Военную присягу перед строем боевых товарищей, Федор с оружием в руках поклялся до конца быть преданным Коммунистической партии, Родине. Ранним утром 20 августа 1939 года под звуки «Интернационала» бойцы поднялись в атаку. В том бою, подняв взвод в атаку, младший лейтенант Ф.М.Степанов пал смертью храбрых.
За этот подвиг Указом Президиума Верховного Совета СССР командир взвода младший лейтенант Ф.М.Степанов был награжден медалью «За отвагу», посмертно.

Он писал стихи. Зачитывался романами Николая Островского «Как закалялась сталь» и «Рожденные бурей» .В школе Иван был старшим пионервожатым, заведовал Домом пионеров, работал в Тимашевском райкоме ВЛКСМ. Павка Корчагин незримо шел по жизни рядом. Зимой 1940 года лейтенант Иван Степанов участвовал в боях с белофиннами, показав себя смелым и решительным командиром. Почти год сражался Иван в партизанском отряде. Ходил в разведку, писал листовки, распространял их среди жителей белорусских деревень, уничтожал врагов. Однажды фашисты выследили Ивана Степанова и на глазах жены Марии, которая ждала ребенка, расстреляли. Эта трагедия произошла в ноябре 1943 года. В братской могиле в деревне Драчково Смолевичского района Минской области похоронен партизан Степанов Иван Михайлович.

Илья хорошо играл на гитаре и задушевно пел. Он очень любил песню о трех танкистах.
Через 2 года выпускник 1-го Саратовского училища лейтенант Илья Степанов был назначен командиром взвода 25-й танковой бригады в Прибалтике. Там и принял боевое крещение в первый день Великой Отечественной войны. Воевал под Сталинградом. В мае 1943 года он писал Епистинии Федоровне: «Много думаю о Вас, живу мысленно с Вами, родная мама... Ваш сын Илюша». Это было последнее письмо. 14 июля 1943 года командир 1-й танковой роты 70-й танковой бригады гвардии капитан И.М.Степанов пал смертью храбрых на Курской дуге, в ожесточенном танковом бою за переправу на реке Вытебеть. Он похоронен в братской могиле в селе Афонасово.

Павел мечтал стать школьным учителем. Восьмой выпуск учителей состоялся в 1939-м, в год, когда на погиб брат Федор. И Павел решил заменить его. Павел Степанов был направлен на учебу. Летом 1941 года лейтенант Павел Степанов служил на Украине в 141-м полку.
...22 июня 1941 года. В грохоте разрывом бомб и снарядов на западной границе встретил этот день взвод лейтенанта П.М.Степанова. Поднятые по тревоге, воины с ходу вступили в бой с гитлеровскими захватчиками. Били их до последнего снаряда, патрона, гранаты. И отходили на восток.
Где погиб и захоронен Павел -пока сведений нет. Из официального же документа, стало известно, что командир взвода 141-го полка 55-й стрелковой дивизии лейтенант Степанов Павел Михайлович «Значится пропавшим без вести в 1941 году на Брянском фронте».

На службу в армию он ушел добровольцем. До войны работал в полеводческой бригаде, на току. Мечтал окончить курсы трактористов. Но ему, как и братьям, суждено было взять оружие,чтобы защитить Родину. Его назвали Александром,именем погибшего старшего брата. Высокое мужество и храбрость он проявил летом в 1943 года в боях на Левобережной Украине. Советским войскам предстояло овладеть сильно укрепленным пунктом противника-селом Должик.
Степанов остался один, один отражал и седьмую атаку. Последней противотанковой гранатой взорвал себя и окружающих его врагов. За этот подвиг двадцатилетний коммунист Александр Степанов был удостоен звания Героя Советского Союза. Его похоронили на высоком берегу Днепра, недалеко от города Канева. Имя Александра Степанова носят школьные пионерские дружины. Его именем названа улица в городе Тимашевске. Здесь у Вечного огня установлен бюст Героя.

Всех своих сыновей Епистиния Федоровна запомнила уходящими. Дорога из хутора бежала полем, а потом поднималась на пологий холм, откуда хорошо просматривались дом, тропинка к речке,сад. И сыновья, поднявшись по склону, оборачивались, всматриваясь в скорбную фигуру матери, застывшую на околице хутора... Последний взмах руки на прощанье ... Так ушли ее сыновья. Ушли в бессмертие.Мать бережно хранила их вещи.Вечерами доставала из сундука тетрадку со стихами Ивана, скрипку Василия, выстиранные и выглаженные рубашки Ильи, Павла...Она гладила вещи шершавыми ладонями. Работящая и неутомимая, удивлявшая всех самоотверженностью и благодарностью, Епистиния Федоровна учила своих детей жить в труде, блюсти честь смолоду.Они были разными, ее дети. Один писал стихи, другой ещё мальчишкой сам овладел нотной грамотой и научился играть на скрипке, третий выращивал самые обильные в Тимашевском районе урожаи... Они росли талантливыми, и, будь у нашей страны судьба не столь суровая, мы могли бы сегодня читать стихи поэта Ивана Степанова, слушать концерт скрипача Василия Степанова, изучать труды ученого Филиппа Степанова... Нет, не для войны растила она сыновей, не для горя. А на радость себе и людям, для счастья, для Родины...

Решил немного оживить тему. Расскажу сегодня про легенду советской разведки. Геворк Андреевич Вартанян!

Геворк родился 17 февраля 1924 года в Ростове-на-Дону у Андрея Васильевича Вартаняна, иранского подданного, армянина по национальности, директора маслобойного завода, находившегося в станице Степной. В семье было два сына и две дочери. Когда в 1930 году Вартаняны выехали в Иран, Геворку было всего шесть лет.
Его отец был связан с советской внешней разведкой и покинул СССР по её заданию. Он прочно обосновался в Иране, стал преуспевающим коммерсантом. Прожив шесть лет в Тавризе, семья перебралась в Тегеран. Позиции Вартаняна-отца – человека со связями и солидным положением в обществе, владельца кондитерской фабрики, известной на весь Иран своими сладостями, – являлись для него надежным прикрытием. Используя это прикрытие, Андрей Васильевич вел активную разведывательную и агентурную работу: вербовки, поддержание связи с нелегалами, приобретение для них «железных» документов. Он почти никогда не пользовался финансовыми средствами Центра, обходился теми деньгами, которые зарабатывал сам. В годы Великой Отечественной войны, когда над Советским Союзом нависла смертельная угроза, Андрей Вартанян собрал значительную сумму денег, которые были переданы в Центр для постройки танка. Слова «все для фронта, все для победы» были для него не только призывом, а смыслом жизни.
В 1953 году Андрей Вартанян вернулся из Тегерана в Ереван, проработав на советскую разведку в соседнем Иране в течение 23 лет. Он был настоящим патриотом СССР и в таком же духе воспитывал своих детей. Именно под влиянием отца Геворк стал разведчиком.
Спустя многие годы Геворк Андреевич отмечал:
«В разведку меня привлекла не перспектива стать популярным и известным, а возможность приложить свои силы и способности на одном из жизненно важных для страны направлений. Я очень люблю свою работу, и пусть меня простят представители других профессий, но я считаю, что Разведка (именно с большой буквы) – это не только романтика, но и прежде всего один из самых эффективных путей защиты Отечества. Это работа для подлинных патриотов, людей убежденных и самоотверженных. В такую работу нельзя не влюбиться».
БОРЬБА ЗА СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ПЛАЦДАРМ
Геворк Вартанян связал свою судьбу с советской разведкой в 16 лет, когда в феврале 1940 года добровольно установил прямой контакт с её тегеранской резидентурой. Большую роль в его становлении как профессионала тайной войны сыграл возглавлявший в период Великой Отечественной войны советскую внешнюю разведку в Иране опытный профессионал Иван Агаянц.
Позже Геворк Андреевич рассказывал:
«Я вышел на встречу с советским резидентом. Это потом я узнал, что Иван Иванович Агаянц – легендарный советский разведчик. Был он человеком строгим и в то же время добрым, теплым. Долго я с ним работал, до конца войны, и разведчика из меня сделал он. Занят был, но встречался со мною, учил, натаскивал».
Геворку пришлось начинать карьеру кадрового сотрудника советской разведки в ту пору, когда в Иране сложилась крайне тревожная обстановка. Накануне Второй мировой войны в планах Гитлера этой стране отводилась очень важная роль. Иран – это прежде всего нефть и стратегические коммуникации. Через него лежал путь в Афганистан и далее – в Индию, куда Берлин намеревался двинуть войска вермахта после победы над СССР.
Чем ближе была Вторая мировая война, тем сильнее Реза-шах Пехлеви, диктатор Ирана, тяготел к сближению с нацистской Германией во всех областях, и в особенности в военной. К началу войны в Иране находилось около 20 тыс. немецких граждан: военные инструкторы, разведчики и агентура под видом торговцев, бизнесменов, инженеров. Через резидентуры своей разведки и их агентурную сеть, включая многочисленных агентов влияния, гитлеровцы воздействовали на политические круги Ирана, на командование вооруженных сил страны, жандармерию и полицию. И хотя 4 сентября 1939 года правительство Ирана заявило о своем нейтралитете, однако на деле оно открыто продолжало следовать прогерманскому курсу.
Шли месяцы, и Тегеран все дальше отходил от декларированного нейтралитета. В июне 1941 года Берлин потребовал от иранского правительства вступления в войну на стороне Германии. Несмотря на колебания
Реза-шаха Пехлеви, созданный им Высший военный совет Ирана отверг это требование. Тогда гитлеровские спецслужбы начали подготовку государственного переворота с целью свержения иранского диктатора, не решившегося вступить в войну. Для этого в Тегеран в начале августа 1941 года тайно приезжал шеф военной разведки (абвера) Третьего рейха адмирал Канарис. Одновременно на иранской территории резко активизировалась разведывательно-диверсионная деятельность германской агентуры.
Следует подчеркнуть, что с началом Второй мировой войны Иран стал играть ключевую роль не только на Ближнем и Среднем Востоке. Захват нацистской Германией Норвегии и Шпицбергена крайне осложнил возможность использования морских дорог, ведущих в северные порты СССР. И Иран, имеющий выход к Персидскому заливу и обладающий пересекающей всю его территорию железнодорожной магистралью, мог стать и стал стратегическим путем для осуществления поставок в Советский Союз вооружений, боеприпасов, продовольствия, медикаментов и иных грузов, необходимых для ведения войны. Командование вермахта, конечно, учитывало это и пыталось всячески помешать.
Разумеется, Москва не могла оставаться безучастной к развитию событий в Иране. Она трижды предупреждала официальный Тегеран о создавшейся угрозе вовлечения Ирана в войну. Поскольку эти заявления игнорировались, а обстановка продолжала ухудшаться, Кремль на основании статьи шестой Советско-иранского договора от 26 февраля 1921 года и по согласованию с Великобританией и США принял решение о вводе в Иран частей Красной армии, о чем уведомил иранское правительство нотой от 25 августа 1941 года.
Уже к сентябрю 1941 года группировка Вооруженных сил СССР в составе двух армий заняла северные провинции Ирана. Этот шаг был предпринят для того, чтобы пресечь подрывную деятельность немецкой агентуры и предотвратить удар с иранского плацдарма по южным границам Советского Союза. Одновременно в соответствии с международным соглашением в юго-западные провинции Ирана вошли войска Соединенного Королевства. Советские и британские части соединились в районе Казвина, южнее Тегерана, а 17 сентября вступили в иранскую столицу.
Хотя совместная военная акция Москвы и Лондона и переломила ситуацию в Иране, позиции гитлеровских спецслужб в стране и их местных пособников сохранялись. Жесткое противоборство с абвером Канариса и политической разведкой Вальтера Шелленберга (СД) на иранской территории продолжалось до конца войны. Более того, Иран использовался Берлином и для ведения шпионско-подрывной работы на территории Советского Союза. Тегеранская резидентура НКВД сообщала в Центр в 1941 году: «Немцы из Ирана руководят разведкой, работающей в СССР, они «перелетают» из Ирана в СССР и обратно, как саранча».
В Тегеране действовала главная резидентура советской внешней разведки, которую, как мы уже отмечали, возглавлял молодой, но достаточно опытный разведчик Иван Агаянц. Ей были подчинены периферийные резидентуры и разведпункты в различных иранских городах.
Перед резидентурами Лубянки в Иране руководством НКВД была поставлена приоритетная задача по «созданию агентурной сети в целях выявления сотрудников и агентов иностранных разведок, враждебных СССР организаций, предотвращения возможных диверсий и иной подрывной работы, направленной на срыв военно-хозяйственных мероприятий, проводимых СССР в Иране».
НАЧАЛО РАБОТЫ
Первым заданием, которое поручили Геворку Вартаняну, получившему оперативный псевдоним Амир, стал подбор нескольких надежных ребят, его сверстников, и организация группы для оказания помощи старшим коллегам из резидентуры в выявлении германских пособников в Тегеране и других городах.
Следует отметить, что большая часть населения Ирана дружественно относилась к СССР, особенно прогрессивно настроенная молодежь. Поэтому Амир быстро справился с поручением. Ему удалось привлечь к сотрудничеству семерых друзей и единомышленников, готовых бороться с фашизмом. Они были примерно одного возраста – армяне, лезгин, ассирийцы. Все выходцы из СССР. Родителей этих ребят либо выслали из Советского Союза после 1937 года, либо они сами вынуждены были уехать. Но всех членов группы Амира объединяла беззаветная любовь к Родине.
Никакой оперативной подготовки у ребят не было, и сотрудникам резидентуры приходилось учить их на ходу: грамотно вести наружное наблюдение, выполнять другие специальные задания. В период формирования и подготовки группы кто-то из сотрудников резидентуры в шутку назвал её «легкой кавалерией». Это название прочно закрепилось за ней на добрый десяток лет.
Сегодня уже можно рассказать о некоторых эпизодах самоотверженной деятельности членов группы Амира, молодых людей, почти подростков, которые добровольно, бескорыстно и с энтузиазмом помогали тегеранской резидентуре советской внешней разведки в борьбе с гитлеровскими спецслужбами и с широкой сетью их агентуры.
…В резидентуре не могли понять, чем занимается немецкий разведчик, которому дали кличку Фармацевт. По агентурным сведениям он якобы проводит регулярные встречи с высокопоставленными иранскими военными представителями, получает важную информацию, однако доказательств этому не было. Часами бродит по Тегерану, время проводит либо на базаре, либо в чайной.
Группа Амира начала работать по Фармацевту – никаких зацепок. А сведения о его активных встречах продолжали поступать. Ребята решили выяснить, чем занимается немец, когда бывает дома, особенно по утрам, ещё до ухода в город. И вдруг однажды с чердака соседнего здания увидели: сидят за чаем два совершенно одинаковых человека, как две капли воды похожие друг на друга. Оказалось, что для прикрытия немцы использовали близнецов. Один брат-близнец водил наружку по городу, а второй брат – Фармацевт – спокойно встречался с агентурой. Ну а дальше все было делом техники, и «легкая кавалерия» быстро установила всю агентуру Фармацевта.
О результативности группы Амира свидетельствуют следующие данные: только за два года работы с её помощью было выявлено не менее 400 человек, так или иначе связанных с германскими разведслужбами.
Амиру и его товарищам приходилось выявлять не только гитлеровскую агентуру. На одной из встреч Агаянц поставил перед Амиром задачу срочно проверить одного высокопоставленного иранского военного. У резидента вызвали озабоченность следующие обстоятельства: завербованный генерал за большие деньги передавал оперработнику, который с ним поддерживал связь, документы с грифом «совершенно секретно». Но только уж очень много бумаг приносил. И не совсем все подтверждалось. «Легкая кавалерия» выставила за военачальником плотное наружное наблюдение: никаких подозрительных контактов, в том числе – с немцами. Стали наблюдать за его поведением дома. Оказалось, что генерал по вечерам на чистых бланках с грифами секретности с помощью пишущей машинки сам изготовляет документы. Канал дезинформации был перекрыт.
КУРСАНТ АНГЛИЙСКОЙ РАЗВЕДШКОЛЫ
В 1942 году Амиру пришлось выполнять специальное разведывательное задание.
В период Второй мировой Великобритания являлась союзницей СССР по антигитлеровской коалиции, и резидентуры двух государств в Тегеране взаимодействовали друг с другом по ряду оперативных вопросов. Однако это не мешало британцам вести против Советского Союза подрывную работу. Резидентуре НКВД стало известно, что англичане создали в Тегеране разведывательную школу. В нее набирали молодых людей со знанием русского языка. Готовили их для выполнения разведывательных заданий на территории советских республик Средней Азии и Закавказья (естественно, армяне должны были забрасываться в Армению, таджики – в Таджикистан и т.д.). Срок обучения – шесть месяцев. Конспирация – строжайшая. Подготовка проводилась парами.
По заданию Центра Амиру удалось внедриться в разведшколу. Сразу же началась работа по установке её курсантов, к которой подключилась вся «легкая кавалерия». Через некоторое время у резидентуры была подробная информация и о самой школе, и о тех, кто в ней учился. После заброски на территорию СССР питомцы британских «Рыцарей плаща и кинжала» или обезвреживались, или перевербовывались и работали затем под колпаком советской контрразведки.
Англичане в конце концов заподозрили неладное: школа функционировала на холостом ходу. Через некоторое время советский представитель встретился с официальным представителем британской разведки в Иране и выразил недоумение по поводу «несоюзнического поведения». Последний все отрицал. Однако в скором времени «учебное заведение» перестало существовать.
За полгода Амир прошел в английской разведшколе полный курс обучения. Полученная в ней от офицеров секретной службы его величества добротная оперативная подготовка – вербовочная работа, тайниковые операции, шифровальное дело, поддержание двусторонней связи, выявление наружного наблюдения – очень пригодилась советскому разведчику впоследствии.

ГОАР – ЭТО «СОКРОВИЩЕ»
Одним из активных членов группы Амира с первых дней её создания был его близкий друг Оганес. Именно в доме Оганеса Геворк впервые увидел свою будущую жену, а тогда 15-летнюю девочку, сестру товарища и соратника, чернобровую красавицу, чье имя Гоар переводится с армянского как «сокровище», «драгоценный камень».
В 1942 году Амир привлек Гоар в ряды «легкой кавалерии». И не ошибся. С первых же её шагов в разведработе всем стало ясно, что Гоар не по годам отважный и стойкий человек. А природное чутье, прозорливость, ясный ум и дар конспиратора очень скоро превратили девушку в консультанта молодых бойцов по вопросам безопасности и мерам предосторожности.
Строгий нрав Гоар, да и царившая в группе дисциплина не позволяли юным разведчикам замечать её красоту и тем более говорить об этом вслух. Для всех Гоар была таким же верным боевым товарищем.
«Я к ней был неравнодушен с самого начала нашего знакомства, – признавался позже Геворк Андреевич. – Меня поражали её обостренное представление о чести, долге, её требовательность и забота о товарищах по оружию».
…Однажды Амир был на грани провала. Он был арестован сотрудниками Таминат – иранской тайной полиции и не знал, чем это для него закончится.
Двое ребят из его группы сильно подсветились на остром мероприятии (ликвидировали иранца-террориста). Их пришлось спрятать, а впоследствии даже вывести в Советский Союз. А Амира, как приятеля этих ребят, бросили в тюрьму. Его били, допытывались, где могут прятаться его друзья. Так продолжалось около трех месяцев. Но Амиру повезло: Гоар была рядам. Она носила ему в тюрьму передачи и постоянно информировала об обстановке. Как только Гоар сообщила, что товарищи выведены в безопасное место, Амир стал придерживаться выработанной ранее легенды, на допросах все отрицал и требовал освобождения. Требовал отпустить невинно арестованного сына и известный в Тегеране коммерсант-кондитер Андрей Вартанян. Роптали богатые и бедные представители армянской колонии. Через три месяца Амира выпустили на свободу.
Сопереживание Гоар за судьбу боевого товарища, опасности и риск, перенесенные ради его спасения, переросли в особые чувства, которые она тщательно скрывала до самого окончания войны.
УЧЕБА В ПРОЦЕССЕ РАБОТЫ
Итак, как уже говорилось выше, группа Амира занималась выявлением гитлеровских пособников в Тегеране и других городах. Члены группы вели визуальную разведку, наладили и успешно осуществляли наружное наблюдение, умело получали информацию втемную.
Овладение основами разведки начиналось для молодых людей с элементарных на первый взгляд, но по сути своей эффективных приемов. На них отрабатывался профессионализм, приобретался первый боевой оперативный опыт. В военное время это происходило быстро. Ошибиться означало поставить под удар интересы организации, да и свою собственную жизнь. Ведь никакой специальной подготовки у ребят не было. В ходе проведения оперативных мероприятий они учились грамотно вести наружное наблюдение, выполнять другие специальные задания. Именно Ивану Ивановичу Агаянцу члены группы Амира были обязаны тем, что тяжелая и опасная работа в разведке в те суровые годы была окрашена для них в тона героического романтизма и приносила им глубокое удовлетворение, так как шла на пользу Отечеству.
Активность советской разведки в Иране, по существу, парализовала деятельность подпольных профашистских организаций в стране, способствовала нанесению сокрушительного удара по немецким спецслужбам: они не смогли в полной мере раскрыть свой потенциал и решить многие из поставленных перед ними задач, в том числе и по подготовке покушения на руководителей стран «большой тройки» в ходе работы Тегеранской конференции, которая проходила с 28 ноября по 1 декабря 1943 года. Свой весомый вклад в деятельность советской внешней разведки в Иране в тот период внесли и молодые разведчики группы Амира.
ОПЕРАЦИЯ «ДЛИННЫЙ ПРЫЖОК»
Из истории хорошо известно, что в 1943 году в период работы Тегеранской конференции гитлеровские спецслужбы планировали уничтожить лидеров «большой тройки». Операцию по физическому устранению глав СССР, США и Великобритании немцы назвали «Длинным прыжком». Почему же «Длинный прыжок» не удался?
Проведение операции было поручено любимцу Гитлера – доныне хорошо известному широкой публике Отто Скорцени. Передовая группа его подразделения, состоявшая из шести немецких диверсантов, включая двух радистов, была сброшена на парашютах в районе города Кум, что в 70 км от иранской столицы. Группе предстояло осесть в Тегеране, наладить радиосвязь с Берлином и подготовить условия для высадки основного десанта во главе с самим Скорцени. А уж ему надлежало устроить 30 ноября, в день рождения британского премьера, покушение на Сталина, Рузвельта и Черчилля.
Более двух недель добирались диверсанты с большим количеством оружия и снаряжения до Тегерана и разместились на конспиративной вилле, подготовленной для них германской агентурой. «Легкой кавалерии» удалось первой добыть информацию о десанте и обнаружить местонахождение группы. Все шесть немецких «коммандос» были арестованы. Когда гитлеровским спецслужбам стало известно о провале передовой группы, в Берлине решили отказаться от направления в Тегеран главных исполнителей операции «Длинный прыжок».
В 1964 году проживавший в Мадриде бывший оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени в беседе с корреспондентом парижской газеты «Экспресс» заявил, в частности, следующее:
«Из всех забавных историй, которые рассказывают обо мне, самые забавные – это те, что написаны историками. Они утверждают, что я должен был со своей командой похитить Рузвельта во время Ялтинской конференции. Это глупость: никогда мне Гитлер не приказывал этого. Сейчас я вам скажу правду по поводу этой истории: в действительности Гитлер приказал мне похитить Рузвельта во время предыдущей конференции – той, что проходила в Тегеране. Но бац! Из-за различных причин это дело не удалось обделать с достаточным успехом…»
Как же смогли молодые ребята найти в огромном Тегеране группу фашистских радистов-диверсантов?
«По улицам бегали день и ночь, по 14–16 часов, – вспоминала позднее Гоар. – Я домой уходила, только когда совсем темно становилось. Холодно ли, жарко или страшно – все равно искали. И нашли».
МНОГОЛЕТНИЕ КОМАНДИРОВКИ
30 июня 1946 года в Тегеране Гоар и Геворк сыграли свадьбу и ещё шесть лет работали в Иране.
«Мой выбор зависел только от меня, – подчеркивала Гоар Левоновна. – Мне никто не навязывал, не утверждал «кандидатуру мужа». Замуж я выходила по большой любви. Правда, сочетались браком мы три раза. Дважды – за рубежом (так нужно было в соответствии с «легендой»). И даже венчались в церкви. И один раз – дома, уже по советским законам».
Группа «легкой кавалерии» продолжала успешно действовать до апреля 1949 года. А в 1951 году молодые супруги попросили Центр предоставить им возможность получить высшее образование. Выбор пал на факультет иностранных языков Ереванского университета.
Затем последовала многолетняя жизнь под прикрытием вымышленных имен и фамилий, работа в экстремальных условиях и сложной обстановке в различных странах мира. Этапы разведывательной деятельности, о которой ещё не пришло время рассказывать, да и вряд ли оно наступит в ближайшие 50–100 лет. Операции, блестяще проведенные этим человеком, могли бы войти в учебные пособия спецслужб многих стран как образец того, каких успехов может достичь разведчик. Его очередная загранкомандировка длилась более 30 лет. И всегда рядом с Геворком Андреевичем была Гоар – женщина его судьбы, боевая подруга, прошедшая вместе с ним долгий путь в разведке.
Из последней командировки разведчики вернулись осенью 1986 года. Через несколько месяцев Гоар Левоновна вышла на пенсию, а Геворк Андреевич продолжал служить до 1992 года.
На вопрос, в чем секрет его активного долголетия, Геворк Вартанян как-то подчеркнул: «Главное – не расслабляться, заниматься любимым делом и чувствовать, что ты нужен людям».
От себя добавим: несмотря на то что полковник Вартанян находится в отставке, он продолжает активно трудиться в СВР – встречается с молодыми сотрудниками различных подразделений внешней разведки, которым передает свой богатый оперативный опыт, выезжает в другие города России, выступает перед студентами институтов и университетов. А рассказать ему молодежи есть о чем.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
О присвоении Геворку Андреевичу звания Героя Советского Союза и о награждении Гоар Левоновны орденом Красного Знамени им сообщили в 1984 году. Геворк Вартанян стал первым советским разведчиком-нелегалом, отмеченным этим высоким званием за работу в мирное время. Но супруги находились тогда ещё вдалеке от Москвы, потому документы об их награждении были выписаны на другую фамилию. Только после возвращения четы из командировки все встало на свои места и разведчики получили заслуженные награды.
Вечная память и слава!

Вот еще одна судьба. Генерал, дважды Герой Советского Союза. Но вместе с тем его солдаты называли его НАШ СУВОРОВ.

Дважды Герой Советского Союза Павел Батов был награжден тремя орденами Суворова I степени, орденами Кутузова I степени, Богдана Хмельницкого I степени. А еще – восемью орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, Отечественной войны I степени, десятью иностранными орденами и многочисленными медалями. О ратной биографии замечательного военачальника в эти дни вспоминают его родные и близкие, все, кто помнит и чтит.
Фронтовики помнят, как победной весной 1945-го выжженная, израненная долгой войной земля Европы не успела взойти цветами. Но повсюду буйно цвела сирень. Как будто сама природа радовалась тому, что скоро придет долгожданный мир. Цвела сирень и на балтийском берегу Германии, где в конце апреля еще продолжала вести бои 65-я армия под командованием генерала Батова (она входила в состав 2-го Белорусского фронта).
В районе города Барт на пути наступавших оказался лагерь военнопленных. Выяснилось, что немцы готовили подлую провокацию: переодевшись в форму солдат Красной Армии, уничтожить пленных американских и британских пилотов. Не вышло! Зловещий план сорвали бойцы Батова, и уносить ноги пришлось самим гитлеровцам.
2 мая 1945 года 133-й гвардейский Гданьский Краснознаменный ордена Суворова стрелковый полк 44-й гвардейской Барановичской ордена Ленина Краснознаменной ордена Суворова стрелковой дивизии занял город Барт на берегу Балтийского моря, где располагался лагерь пленных летчиков «Шталаг-Люфт 1». В нем содержались свыше 9 тысяч летчиков военно-воздушных сил западных союзников: 7500 американцев и более 1500 англичан, а также уроженцев британских доминионов. Подавляющее большинство пленных – 8 тысяч – офицеры. Об освобождении лагеря советское военное командование незамедлительно сообщило союзникам, и те вывезли соотечественников на самолетах.
Прошли десятилетия. Бывшие узники лагеря «Шталаг-Люфт 1» не забыли своих освободителей. Один из них организовал в США туристическую фирму и почти каждый год возил своих коллег, их детей и внуков в Германию. Как-то он пригласил в такую поездку дочь советского полководца Наталью Павловну Батову, которая в то время работала советником в российском посольстве в Вашингтоне. Ее и других участников группы встречали букетами сирени. Как тогда, в 45-м, бойцов генерала Батова.
Конечно, разговор зашел и об отце. Операции, разработанные Павлом Ивановичем и его штабом, приносили блестящие результаты. Начальник Генерального штаба, член Ставки Верховного Главнокомандования Маршал Советского Союза Александр Василевский отзывался о нем как об опытнейшем боевом командарме, великолепной души и скромности человеке. Они познакомились еще в начале 30-х годов, когда Батов был командиром батальона в одном из полков Московской Пролетарской стрелковой дивизии. Уже тогда в работе Батова чувствовался хороший методист и организатор, отлично знающий свое дело, и заботливый командир. Зарекомендовал себя великолепно подготовленным боевым военачальником, умеющим правильно организовать общевойсковой бой и управление им.
«Настоящее боевое знакомство у нас началось со времен Великой Отечественной войны, – вспоминал Василевский. – П.И. Батов бессменно и отлично решал самые ответственные задачи на основных направлениях тех фронтов, в составе которых находилась 65-я армия. Большую часть войны она была во фронте К.К. Рокоссовского, который очень любил, ценил и уважал Павла Ивановича. Высоко ценила его и Ставка Верховного Главнокомандования».
Начальник Института военной истории генерал-лейтенант Павел Жилин рассказывал, что первым ворваться в Берлин и взять Гитлера в плен мечтал британский фельдмаршал Бернард Монтгомери. Из-за этого он даже поссорился с американским генералом Дуайтом Эйзенхауэром, будущим президентом США. Однако карты тому и другому спутал Батов. Войска под его командованием первыми форсировали Одер и открыли дорогу на Берлин.
Уже в завершающие дни войны маршал Константин Рокоссовский представил дважды Героя Советского Союза Павла Батова главнокомандующему сухопутными войсками союзников в Европе Бернарду Монтгомери. В числе немногих иностранцев он был удостоен высшей полководческой награды СССР – ордена «Победа» (№14). «Господин фельдмаршал, это тот самый генерал, который первым форсировал Одер и открыл ворота в Берлин», – сказал Рокоссовский. И перечислил несколько эпизодов ратной биографии Павла Ивановича. Прапорщик Батов получил отменный боевой опыт еще в Первую мировую, когда за храбрость был награжден двумя Георгиевскими крестами. Вступив в 1918-м в Красную Армию, успешно продвигался по ступеням военной службы. После окончания Военной академии им. Фрунзе добровольцем отправился в Испанию. Под псевдонимом Пабло Фриц воевал в 12-й Интернациональной бригаде генерала Лукача, был дважды ранен. А затем – советско-финская война… В годы Великой Отечественной соединения и части 65-й армии под командованием Батова отличились в Сталинградской и Курской битвах, в сражении за Днепр, в боях при освобождении Белоруссии. В Бобруйской операции (1944) генерал Батов применил для поддержки атаки пехоты и танков двойной огневой вал, умело организовал маневрирование соединениями и частями. Подобные новаторские приемы в организации наступательных боев Павел Иванович использовал и позднее – в Висло-Одерской, Берлинской, Восточно-Померанской (1945) операциях, при штурме городов Росток, Штеттин (Щецин). Боевые успехи 65-й армии под его руководством 23 раза отмечались в приказах Верховного Главнокомандующего.
Монтгомери пристально смотрел на русского генерала, долго жал ему руку и вдруг спросил: «А вы случайно не родственник Суворова? Я хорошо знаю историю и видел его портреты. Ваше сходство с генералиссимусом поразительно: невысок, худощав и точно такой же хохолок на затылке». «Почти угадали, господин фельдмаршал, – рассмеялся Рокоссовский, – мои солдаты так его и называют: наш Суворов».
В этих словах был глубокий смысл. Или, если точнее, символика. «Наш Суворов» был награжден тремя орденами Суворова I степени, орденами Кутузова I степени, Богдана Хмельницкого I степени. А еще – восемью орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, тремя орденами Красного Знамени, Отечественной войны I степени, «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, «Знак Почета», десятью иностранными орденами и многочисленными медалями. Павел Иванович – обладатель редкого для иностранного, а тем более для советского военачальника, статуса – Рыцарь-Командор Ордена Британской Империи (1944).
Я не случайно начал это повествование с эпизода освобождения бойцами Батова германского концлагеря, где содержались военнослужащие стран антигитлеровской коалиции. В хронике боевого пути 65-армии это не единственный эпизод высочайшего гуманизма и трепетного отношения к человеческим жизням.
Начало весны 1944-го. Готовится решающая операция по освобождению Белоруссии – «Багратион». Лесисто-болотистая местность Полесья – не лучшее направление для будущего крупного наступления, и наши войска пока не ведут там активных боевых действий. Но штаб 9-й армии вермахта настораживает относительное спокойствие. После февральских боев на участке Озаричи – Паричи немецкое командование обеспокоено ненадежностью обороны на этом рубеже. Оно опасается наступления частей 65-й армии генерала Батова, обладающей огромным боевым опытом еще со времен Сталинградской битвы.
Командарму 65-й доложили: в прифронтовой зоне, в частности в районе поселка Озаричи, оккупанты спешно создали концлагеря. Это было сделано по инициативе бывшего личного адъютанта Гитлера генерала Фридриха Хоссбаха, их узникам командование 9-й немецкой армии уготовило участь живого щита. Люди были намеренно заражены тифом и другими инфекционными болезнями. Им отводилась роль «живого бактериологического оружия».
Об этом стало известно армейским разведчикам. В ночь с 18 на 19 марта передовые подразделения 65-й армии скрытно, в быстром темпе выдвинулись к концлагерю Озаричи. Оккупантам, застигнутым врасплох, пришлось оставить свои позиции. По разминированным проходам бойцы Батова вывели из концлагеря 33480 человек. Из них – 15960 детей в возрасте до 13 лет, в том числе 517 сирот. Там было также 13072 нетрудоспособные женщины и 4448 стариков, о которых немедленно позаботились военные медики. Для спасения освобожденных было оперативно развернуто 25 военно-полевых госпиталей.
«Мы все благодарны судьбе и красноармейцам генерала Батова за то, что остались живы». Так спустя более семи десятилетий сказал немецкому радиожурналисту на Поклонной горе в Москве один из спасенных – Михаил Синькевич. Ныне – полковник в отставке, член-корреспондент Академии военных наук, ведущий сотрудник одного из оборонных НИИ. А в ту далекую пору маленькому Мише не было и четырех лет. Одно из памятных событий в жизни Михаила Синькевича – встреча с вдовой командарма Ниной Федоровной Батовой. Она подарила ему книгу «В походах и боях» со своей дарственной надписью. В ней генерал Батов поведал и о неизвестных страницах спасения тысяч детей и их матерей из фашистского ада.
С 1962-го по 1965-й генерал армии Батов был начальником штаба Вооруженных Сил стран Варшавского Договора. В 1970–81 годах возглавлял Советский Комитет ветеранов войны (СКВВ). Много сил и времени уделял совершенствованию работы коллектива, укреплению связей с зарубежными ветеранскими организациями. Под его руководством число секций в Комитете увеличилось с 17 до 36. Сколько он сделал для фронтовиков! Люди помнят о его неустанной заботе о ветеранах, условиях их жизни. Не случайно именно в тот период возглавляемый Батовым коллектив стал единственной в стране общественной организацией, награжденной орденом Отечественной войны I-й степени.
Сирень, с которой начат рассказ, высажена и на Аллее Героев в Волгограде, где 75 лет назад в ходе грандиозной битвы героически сражалась 65-я армия. Об этом, а также о событиях финала Великой Отечественной войны, боевому генералу, который прошел ее с первого дня до последнего, напоминали кусты с фиолетовой кипенью на его даче и во внутреннем дворике Комитета ветеранов.
О ратной биографии замечательного военачальника в эти дни вспоминают его родные и близкие, все кто его помнит и чтит. Повод для этого особый: 1 июня Павлу Ивановичу исполнилось бы 120. А чуть ранее, в конце мая, бывшая офицер-связист узла связи 65-й армии Нина Федоровна Батова отметила свои девяносто четыре…
Юбилей Павла Ивановича достойно отметили и те, кого его солдаты освободили в далеком 1944-м. В Минске в издательстве «Кнiгазбор» только что вышла книга бывших узников концлагеря «Озаричи» Аркадия Шкурана и Михаила Синькевича «ПОЛЕСЬЕ. ТРАГЕДИЯ И ПАМЯТЬ». Преступления вермахта: концлагерь «Озаричи», 1944 год». Это фундаментальное издание с редчайшими, недавно рассекречеными документами и фотографиями из белорусских, немецких и российских архивов.

Вот такая статья попалась сегодня.

В продолжение данной темы один интересный материал. Думаю, эта тема имеет право здесь быть, хотя рассказ тут будет об одном из самых мирных и самых древних занятий СТИРКЕ.
Как работали банно-прачечные отряды в Великую Отечественную?
Стёртые до кровавых мозолей, не гнущиеся от артрита пальцы, разъеденная щёлоком кожа и тонны белья. Такими были будни женщин из банно-прачечных отрядов. На каждого красноармейца в неделю стиралось три килограмма исподнего. Численность армии, включая войска НКВД и другие военизированные структуры, к началу 1945-го составляла около 14 млн. человек…
Чего только не пишут в сети. Последние лет двадцать можно найти немало надуманных грязных подробностей о Великой Отечественной. Например, что под прикрытием банно-прачечных отрядов на фронте действовали публичные дома. Вот цитата из одного такого опуса: «В 1942 году создаются публичные дома у немцев, а у русских банно-прачечные комбинаты. На секретном совещании у Сталина обсуждался вопрос, как обеспечить молодых здоровых мужчин женщинами. От этого мог зависеть успех сражений. И тогда были призваны девушки — радистки, санитарки и организованы банно-прачечные комбинаты.»
Чтобы прочувствовать всю нелепость идеи, представьте, что вместо радистов на фронт ездили замаскированные диджеи и ставили музыку. На резонный вопрос — как же воевать, без связи? — авторы подобных материалов отвечают, что развлечения важнее. Так получилось и в случае с прачками. На деле же, ни один военачальник не поменял бы банно-прачечный отряд на публичный дом ни за какие коврижки.
Чистота на фронте — дело чрезвычайной важности. Если не стирать одежду, то антисанитария и вши мгновенно превратят армию в сборище больных и плохо пахнущих оборванцев. По нормативу, раз в неделю солдаты по возможности ходили в баню и раз в неделю же получали чистое исподнее — кальсоны, рубашку и портянки.
На каждого красноармейца в неделю стиралось по три килограмма белья. Ватники и шинели тоже стирали, но реже.
Необычайно важно было обстирывать полевые госпитали. Для них стирались простыни, тряпки, бинты… Когда перевязочных материалов не хватало, отбеливали и кипятили уже использованные. Кроме того, всю одежду с раненых требовалось обеззараживать и отстирывать от крови.
Есть данные времён советско-финской войны. За период боевых действий для войск, вошедших в состав Северо-западного фронта, было выстирано белья:
декабрь — 1 399 954 кг
январь — 1 569 376 кг
февраль — 1 695 540 кг
март — 2 150 478 кг
Всего — 6 808 348 кг
«Рекомендована ручная стирка»Только вдумайтесь, тысячи тонн. При этом никаких автоматических машинок тогда не было. Были ручные, требовавшие крутить ручку, чтобы проворачивать барабан с заложенным туда бельём. За один сеанс стирки можно было выстирать до двадцати пар белья, при этом требовалось в течение часа крутить барабан вручную. Затем вытащить бельё, вручную выжать, повесить сушиться. Затем снова кипяток и снова бельё. Когда не работали и такие машинки, бельё стиралось вручную. В тазике или на мостках. Все эти тысячи пар исподнего.
Не стоит забывать и об отсутствии нормальных средств для стирки и обработки. Вначале бельё вымачивалось в керосине, чтобы уничтожить личинки вшей — гниды.
Основными же средствами были кипячение, хлорка и щёлок — водный раствор древесной золы.
Щёлок состоит в основном из поташа — карбоната калия — и соды. Он характеризуется сильнощелочной реакцией и немилосердно разъедает руки.
По возможности использовали автомобильные паровоздушные камеры для дезинфекции. В них бельё обеззараживалось парами формальдегида.
Некоторые банно-прачечные отряды огранизовывали прямо в поездах. Это решало проблему с горячей водой, светом и жильём. Правда, чаще всего отряды двигались вслед за армией — туда, где не было никакой железной дороги. Воду кипятили на кострах, а стирали где придётся. Порванное или пробитое пулями и осколками бельё чинили на месте или отсылали в тыл, где его штопали и выдавали снова.
Кто постарше, помните, какими были дни стирки до прихода в нашу жизнь автоматических стиральных машинок? На плите стоит огромный бак с кипятком. Одежда кипятится, а после отправляется в стиралку открытого типа, или же вовсе несколько часов стирается вручную в ванной. Наиболее сложные пятна застирываются на рифлёной стиральной доске. Затем бельё выжимают — тут женской силы не всегда хватает — и развешивают на верёвки сушиться. Всюду пар, сырость, вода. И это обычная стирка простой советской семьи.
А теперь представьте будни в банно-прачечном отряде.
Тяжёлая, физически вредная, адски выматывающая работа.
Крутить ручку барабана, таскать кипяток и стирать вручную приходилось целыми днями. Летом попроще, зимой — вообще беда. Стёртые до кровавых мозолей пальцы, не гнущиеся от артрита, разъеденная щёлоком кожа. Регулярная простуда.
Человеческая память слишком коротка, чтобы это помнить. Поэтому всё чаще в воспаленных мозгах современников появляются идеи, что банно-прачечные отряды — хитро замаскированные публичные дома. Идеи эти настолько далеки от тяжёлой реальности, что сложно даже объяснить.
Так уж вышло, что после войны эти скромные труженицы были незаслуженно забыты. Про банно-прачечные комбинаты нет ни фильмов, ни книг. А ведь трудившиеся в них женщины вслед за солдатами прошли весь путь до Берлина. Стирая, стирая и стирая. И в следующий раз, прочитав, что перед смертью хорошо бы надеть чистую рубаху, вспомните, откуда взялась эта рубаха.

Думаю, этот человек вполне достоин быть в данной теме!

Вот еще один Герой. На мой взгляд, очень достойный человек. Жаль, только недавно о нем услышал.
ЯБЛОЧКИН ДМИТРИЙ МИХАЙЛОВИЧ
Любовь к природе пробудилась у Дмитрия Михайловича Яблочкина с раннего возраста. Он мечтал вы­саживать леса, следить за тем, как живут звери и птицы, радоваться самому и радовать этим людей. Ведь лес- не только чистый воздух, но и большое материальное богат­ство. Его мечта сбылась. Дмитрий Михайлович до войны работал лес­ником в Бобровском лесничестве Воронежской области. Но пришел 1941 год, и Яблочкин стал солда­том - умным, сильным, храбрым.
Родился он 15 мая 1910 года в селе Верхний Икорец Бобров­ского района Воронежской области. Русский. Член КПСС с 1943 го­да. Воевал с фашистами с 1941 по 1944 год.

В 1943 году- гвардии старший сержант, командир отделения в 10-м отдельном гвардейском батальоне минеров 1-го Прибалтий­ского фронта. Выполнял боевые задания в тылу врага.

16 мая 1943 года руководимая Яблочкиным группа из четырех минеров-парашютистов подорвала эшелон противника (28 вагонов, груженных боеприпасами и продовольствием) на железнодорож­ной магистрали Витебск- Смоленск. 22 мая 1943 года на перегоне между станциями Заболотинка- Крынки минеры взорвали второй эшелон, состоящий из 32 вагонов. 20 мая группа Яблочкина взорва­ла резервный паровоз на линии Витебск- Орша, а 23 мая на авто­страде Витебск- Смоленск- две телефонно-телеграфные линии в 4- 6 проводов.
В июне 1943 года во время разведывательного выхода Яблочкин был окружён немцами, в перестрелке уничтожил свыше 10 человек, но сам был тяжело ранен и захвачен в плен. Немцы решили тут же его расстрелять, офицер в упор произвёл выстрел в голову. Пуля прошла вскользь, и Яблочкин продолжал жить. Тогда немцы стали добивать его прикладами, размозжили голову, спину искололи штыком, считая убитым, срезали знак "Гвардия СССР", раздели, разули и бросили под дерево.

Через 10 часов Яблочкин пришёл в себя. Имея 9 ран, истекая кровью, превозмогая боль и голод, он только через 2 месяца нашёл в лесу свою группу гвардейцев, влившуюся в состав местного партизанского отряда. За это время Яблочкину пришлось с тяжёлыми ранениями много дней лежать замаскированным в болотных кустах. Кругом находился враг, немцы несколько раз проходили буквально в 2-х метрах, но Яблочкин так и не выдал себя.

66 дней тяжелораненым гвардии старший сержант Яблочкин прожил в окружении немцев. 23 августа 1943 года после почти 4-месячного пребывания в тылу врага, он на самолёте был вывезен на "Большую землю".

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм гвардии старшему сержанту Яблочкину Дмитрию Михайловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 3746).

С 1945 года младший лейтенант Яблочкин Д.М. - в запасе. Жил в городе Боброве Воронежской области. До 1970 года работал в лесхозе. Скончался 16 октября 1982 года.

Еще о женщинах на войне. А точнее о женщинах-танкистах.
Валентина Бархатова
«Здравствуйте, дорогие мама и Павлик! Пишу в танке. Над головой пролетают снаряды - это артиллерия наша бьет по фашистам. В воздухе полно авиации: штурмовики проносятся над землей, вьются «ястребки». Началась работа! ... Правда, противник огрызается, но мы Севастополь возьмём!.. Мама, прошу тебя, не беспокойся и не плачь. Это письмо придёт домой, когда все уже кончится», - писала Валентина 8 мая 1944-го. Это письмо стало ее последней весточкой близким. На следующий день 20-летней Вали не стало…
Она родилась в Иркутской области, с детства мечтала стать летчиком, но война изменила планы. Ее старшие братья Михаил и Константин ушли на фронт, и она рвалась за ними. Писала прошения, но лишь в 42-м оно было удовлетворено. Окончив ускоренные курсы по специальности механика-водителя танка, она отправилась в действующую часть.
Боевое крещение она получила на подступах к Сталинграду. Бесстрашие и решительность молодого бойца сразу заметили ее однополчане. Почти за один год Бархатова получила медаль «За отвагу», Орден Красной Звезды, орден Славы III степени.
В апреле-мае 1944 года она принимала участие в наступательной операции по освобождению Крыма и Севастополя. 9 мая 101-я танковая бригада была выдвинута для атаки на северо-западную окраину Балаклавы. Противник заметил передвижение танков и устроил авианалет. Одна из фугасных авиабомб попала точно под танк Т-34, в котором находилась Валентина Бархатова.
Вместе с другими бойцами Валя была похоронена в одном из парков Симферополя.
Валентина Грибалёва
Ей было 23, когда она добровольцем вступила в Красную Армию в 1942-м. Уроженка Витебской губернии, Валя приехала в Ленинград в 13 лет. В начале своей трудовой деятельности девушка работала кладовщицей в автотранспортном управлении, училась на шоферских курсах. Начало Второй Мировой она встретила в городе на Неве. Ей пришлось пережить две страшных блокадных зимы. Несмотря на голод и холод, она, как и все горожане, тушила «зажигалки», помогала доставать раненых из-под завалов.
В 42-м она попросилась на фронт. Обладая хорошими водительскими навыками, Валентина пошла в танковое подразделение, которое располагалось на Выборгской стороне города. Ее первой боевой машиной стал танк Т-60, затем она пересела в Т-34, на котором доехала до Польши в феврале 45-го.
Грибалёва участвовала в боях по снятию блокады Ленинграда, сражалась на Карельском перешейке, участвовала в освобождении Эстонии и Польши.
Сохранился ее подвиг, когда на западном берегу реки Одер старший сержант Грибалёва не только отразила три атаки противника, но и уничтожила три танка, 6 орудий, две миномётные батареи с расчётами и до 100 солдат офицеров.
Она не дожила до победы несколько месяцев. 20 февраля 1945 года она погибла в бою.
«Её машина была в боевом дозоре северо-западнее Кюстрина. Внезапно большая группа немцев, вырываясь из мешка, ринулась напролом, пытаясь соединиться со своими частями. Экипаж атаковал противника, пулемётным и пушечным огнём уничтожил десятки гитлеровцев. Но тем все-таки удалось подбить боевую машину, и она не могла двигаться. Но танкисты продолжали расстреливать фашистских солдат. Валю тяжело ранило. Истекая кровью, она держалась до последнего патрона, до последнего дыхания» - вспоминал генерал-лейтенант Боков.
Похоронена девушка была в Польше, на площади деревни Даргомышль.
Ирина Левченко
«Дорогая, любимая мамочка! Нас отправили в дивизионный медпункт. Вернее, это не пункт, а целый батальон. Я нахожусь в операционно-перевязочном взводе. Сегодня ночью я получила боевое крещение. Привезли несколько раненых и мне поручили их перевязать… Откровенно говоря, вид крупных ран — не царапины, как дома, очень страшен», - писала 17-летняя Ира в 1941-м году.
когда немецкие войска подходили к Смоленску и Рославлю, где Левченко служила санинструктором стрелкового полка.
О героизме юной санитарки сохранились воспоминания командира отдельного танкового батальона Туркатова:
«В 1942 г. наши войска вели бой на Керченском полуострове. Танки вышли из укрытия и развернутым фронтом пошли в атаку. За одним из наших танков, прикрываясь его броней, бежала с медицинской сумкой санинструктор… Девушка метнулась к пылающему танку. Она быстро открыла люк и стала вытаскивать из машины раненых… Загорелся ещё один танк. Его экипаж выбрался из машины и залёг в ближайшей воронке. Ирина подбежала к танкистам, перевязала им раны».
На следующий год Ира окончила ускоренный курс Сталинградского танкового училища. До последних дней войны она командовала группой лёгких танков Т-60 которые действовали на 2-м и 3-м Украинском фронтах.
Войну Ирина Левченко окончила под Берлином. Герой Советского Союза.
Александра Бойко
«… Мы, муж и жена Бойко Иван Федорович и Бойко Александра Леонтьевна, работая на Крайнем Севере, неустанно помогаем Родине перевыполнением производственного плана. Стремясь ещё больше помочь нашей доблестной Красной Армии, на имеющиеся сбережения в размере пятьдесят тысяч рублей мы желаем приобрести танк и на этой же грозной машине собственными руками истреблять проклятых немецко-фашистских оккупантов», - гласит письмо, которое Сталину в 1943 году направила семейная пара из Магадана.
Ответ Верховного Главнокомандующего был лаконичным: «Благодарю вас, Иван Фёдорович и Александра Леонтьевна, за заботу о Красной Армии. Ваше желание будет исполнено. Примите мой привет, И. Сталин».
Так молодые люди были освобождены от своих основных работ (шофера автобазы и работницы треста) и направлены на фронт. Окончив ускоренный курс Челябинского танкового училища, в июне 44-го они получили именной тяжёлый танк ИС-2 № 40356 с надписью «Колыма». Александра стала командиром, Иван — механиком-водителем. Уже через месяц экипаж танка отличился в боях у деревни Малиновка: «Колыма» уничтожил танк «Тигр» и два орудия. В августе Совинформбюро уже передавал: «Экипаж танка, где командиром младший техник-лейтенант Александра Бойко и водителем младший техник-лейтенант Иван Бойко, за две недели уничтожил пять танков и два орудия противника.»
Всего семейная пара приняла участие в боевых действиях в Прибалтике, Польше и Чехословакии. День победы они встретили в Праге.

Продолжу тему женщин на войне. Нынешний рассказ будет очень тяжелым.
Молодая, красивая девушка жизнь которой оборвалась уже после Великой Отечественной войны. Достойна ли она этой тему? Судите сами.
Мария Цуканова – единственная женщина – Герой Советского Союза, заслужившая это звание во время советско-японской войны 1945 года.
Мария Никитична Цуканова родилась 14 сентября 1924 года в поселке Смоленском Крутинского района Тюкалинского уезда Омской губернии (ныне Абатский район Тюменской области). Ее отец, сельский учитель, скончался за несколько месяцев до рождения дочери. Растили девочку мать и отчим Николай Крахмалев. В 1930 году семья переехала в Красноярский край. Когда началась война, Маше еще не было 17. Она успела окончить только неполную среднюю школу в поселке Орджоникидзевский Саралинского района, собиралась ехать в Абакан поступать в Хакасское педагогическое училище. Но война изменила ее планы. Девушка отправилась в военкомат, пыталась записаться добровольцем, но на фронт ее, разумеется, не взяли. Пришлось устроиться телефонисткой на поселковый узел связи. В декабре 1941 года в поселок эвакуировали госпиталь из Ростова, и Маша пошла туда работать санитаркой. Позднее она вслед за подругами переехала в Иркутск, где трудилась на машиностроительном заводе, выпускавшем продукцию для фронта – сначала ученицей, затем приемщицей и, наконец, контролером 4-го разряда. Там и вступила в комсомол. При этом девушка без отрыва от производства обучалась на курсах санинструкторов.
В мае 1942 года был издан Указ ГКО СССР о призыве в военно-морской флот 25000 девушек-добровольцев. 13 июня 1942 года Цуканову призвали на военную службу и отправили на Дальний Восток. Сначала она служила телефонисткой и дальномерщицей в 51-м артиллерийском дивизионе Шкотовского сектора береговой обороны, а 1944 году, окончив школу младших медицинских специалистов, была назначена санитаркой в 3-ю роту 355-го отдельного батальона морской пехоты Тихоокеанского флота. 8 августа 1945 года Советский Союз объявил войну Японии. 14 августа 1945 года батальон, где Цуканова служила в звании ефрейтора, участвовал в боевой операции по освобождению корейского порта Сейсин (ныне Чхонджин). Мария вынесла с поля боя 52 десантника, однако и ее саму ранило в плечо. Несмотря на это, девушка отказалась покинуть поле боя. Взяв в руки автомат, она дала несколько очередей по японцам. После того как вечером 15 августа ее роте пришлось отступить, Цуканова осталась вместе с группой бойцов прикрывать отход. Ее ранило еще раз, в ногу. В бессознательном состоянии девушка была захвачена в плен японцами.
Те никак не могли поверить, что русская «баба» (так они ее называли) убила около 90 японских солдат. Марию подвергли жестоким пыткам, добиваясь у нее сведений о составе советского десанта.
Когда позднее советские моряки заняли сопку, где располагался японский штаб, они обнаружили труп Марии, буквально изрезанный на куски самурайскими ножами и с выколотыми глазами.
Истекающей кровью Маше Цукановой японский офицер отрубил руки, а затем голову.
Для похорон пришлось завернуть останки в одеяло. Похоронили Цуканову здесь же, в Сейсине, в братской могиле на сопке Комальсам. Сегодня на этом месте установлен мраморный мемориал с надписью: «Здесь похоронено 25 русских героев, павших смертью храбрых за освобождение Кореи от японских захватчиков».

14 сентября 1945 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР, которым красноармейцу Цукановой Марии Никитичне «за образцовое выполнение заданий командования на фронте борьбы с японскими империалистами и проявленные при этом отвагу и геройство» посмертно присваивалось звание Героя Советского Союза. Также она была награждена Орденом Ленина.
Не все подробности гибели Марии Цукановой стали известны с самого начала. Восстановить историю жизни и смерти этой храброй девушки помогла жительница Владивостока Галина Шайкова, написавшая о ней книгу «Я очень хочу жить…»
Впоследствии именем Марии Цукановой были названы село Нижняя Янчихе Хасанского района Приморского края (Цуканово) и река Янчихе (Цукановка», улицы в Омске, Иркутске, Барнауле, Красноярске, Абакане, а также бухта в Японском море, сопка в Корее и другие объекты. В Приморье были установлены несколько памятников и мемориальных досок в честь Цукановой.
В 1988 году вышел советско-корейский художественный фильм «Утомленное солнце», главной героиней которого является Мария Цуканова. Ее роль исполнила актриса Елена Дробышева.

Сегодня 112 лет со дня рождения Дмитрия Дмитриевича Шостаковича.
Кажется, не самый воинственный человек. Не ходил в атаку, не был на фронте вообще. Но, в находясь в первые месяцы Великой Отечественной войны в Ленинграде (вплоть до эвакуации в Куйбышев в октябре), Шостакович начал работать над 7-й симфонией — «Ленинградской». Симфония была впервые исполнена на сцене Куйбышевского театра оперы и балета 5 марта 1942 года, а 29 марта 1942 года — в Колонном зале московского Дома Союзов. 19 июля 1942 Седьмая симфония (впервые) прозвучала в США под управлением Артуро Тосканини (радиопремьера). И наконец, 9 августа 1942 симфония была исполнена в блокадном Ленинграде. Организатором и дирижёром выступил дирижёр Большого симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета Карл Элиасберг. Исполнение симфонии стало важным событием в жизни сражающегося города и его жителей.
Достойно ли это, что бы находится в данной теме? Решайте сами. Фрагмент симфонии.

А почему бы и нет, каждый делал вклад как мог в то время :46:

Василий Степанович Петров: офицер, воевавший без рук
Василий Степанович Петров, в годы Великой Отечественной войны лишился обеих рук, но не оставил армейской службы, продолжая принимать участие в боях. Возможно, он был единственным в истории офицером, который воевал без обеих рук.
В годы Великой Отечественной войны Василий Степанович, командуя артиллерийскими частями, проявил воинскую храбрость и мужество. Он прошел всю войну с первого до последнего ее дня. В боях с немецко-фашистскими захватчиками он был трижды ранен, лишился обеих рук. После длительного лечения он вернулся в полк и оставался в строю до конца войны. Родина по достоинству оценила заслуги своего славного сына. Он дважды был удостоен высокого звания Героя Советского Союза (24 декабря 1943 и 27 июня 1945 гг.), а также был награжден многочисленными орденами и медалями.
Петров Василий Степанович родился 5 марта (по другим данным 22 июня) 1922 года в небольшом селе Дмитриевка, расположенном сегодня в Приазовском районе Запорожской области, по национальности русский. Детство будущего офицера трудно было назвать безоблачным, оно было трудным и во многом трагичным. Уже в возрасте трех лет он лишился матери, а в 1930-е годы за участие в гражданской войне на стороне белых был репрессирован его отец, в 1933 году во время голода на Украине умер его родной брат, сам он чудом остался жив. В 1939 году после окончания Нововасильевской средней школы он поступил в Сумское артиллерийское училище, которое окончил в 1941 году.
Молодой, только что выпустившийся из училища офицер-артиллерист прибыл в свою часть накануне Великой Отечественной войны, в середине июня 1941 года. 22 июня 1941 года будущий генерал, а пока лейтенант, заместитель командира 3-й батареи 152-мм гаубиц 92-го отдельного артиллерийского дивизиона, встретил в городе Владимир-Волынский. Данный дивизион входил в состав Владимир-Волынского укрепрайона. Вместе с 85-м отдельным артдивизионом он должен был обеспечивать артиллерийскую поддержку узлов обороны юго-западного фаса УРа, а также прикрытие его полевого заполнения, которое обеспечивала 87-я стрелковая дивизия.
Весь первый день войны 3-я батарея своим огнем поддерживала обороняющиеся советские части, а к концу дня, по воспоминаниям Василия Петрова, была атакована немецкими танками. Артиллеристы смогли отбить эту атаку, уничтожив два танка. При этом в боях 22 июня дивизион понес потери в людях и материальной части, немцы захватили его склады и к ночи артиллеристы остались без снарядов. Части дивизиона оказались в окружении, в этих условиях было принято решение уничтожить оставшиеся тягачи и орудия и выходить к своим в пешем порядке.
Так началась Великая Отечественная война для будущего дважды Героя Советского Союза Василия Петрова. Тем трагичным летом он принимал непосредственное участие в боях с захватчиками возле Владимира-Волынского, Ковеля, Луцка, Малина и Чернобыля. С боями вырывался из окружения под Киевом, что удалось далеко не всем участникам того сражения. В том же 1941 году он был назначен в ИПТАП — истребительный противотанковый артиллерийский полк. Именно противотанкисты первыми встречали врага, находясь на передовой, они вели огневые дуэли с бронированными машинами противника. Фронтовики знают, что это был кромешный ад, редко когда стрельба по танкам противника прямой наводкой заканчивалась без потерь в батареях.
Петров Василий Степанович воевал на Южном, Воронежском и 1-м Украинском фронтах. Зимой-весной 1942 года он был участником тяжелых боев под Харьковом, Старым Осколом, Лозовой. Проявив мужество, находчивость и выдержку он сумел вывести свою батарею (личный состав вместе с тяжелой техникой) из Харьковского котла с минимальными потерями. При этом Петров служил в ИПТАП и в 1942, и в 1943 годах. О комбате Василии Петрове заговорили после вошедшей во фронтовые легенды переправе через подожженный и разбитый немецкими бомбардировщиками мост через реку Дон. После этой переправы батарея сумела быстро развернуться и отразить атаку на переправу немецких танков.
14 сентября 1943 года капитан Василий Петров повторил этот бой, но река была уже другая. На тот момент он был уже заместителем командира 1850-го ИПТАП, который входил в состав 32-й отдельной истребительно-противотанковой артиллерийской бригады 40-й армии Воронежского фронта. Он отличился в боях на Левобережной Украине, при форсировании Днепра и удержании плацдарма на его правом берегу. 14 сентября 1943 года в районе села Чеберяки (сегодня это Роменский район Сумской области) капитан Петров под сильной бомбежкой с воздуха и артогнем противника быстро и без потерь сумел организовать переправу трех батарей через реку Сула. Через два часа после переправы батареи подверглись контратаке, на них наступали 13 танков и до батальона пехоты. Быстро оценив обстановку, Василий Петров подпустил противника на 500-600 метров, после чего открыл огонь из всех орудий. В результате артиллеристы подбили 7 немецких танков и уничтожили до двух рот пехоты, атака гитлеровцев захлебнулась.
Но в это время до 150 немцев вышли в тыл артиллеристам и открыли сильный огонь из автоматического оружия, стремясь окружить батареи и взять их личный состав в плен. Капитан Петров не растерялся и развернул в сторону пехоты противника 6 орудий, открыв по ним губительный огонь картечью. Одновременно с этим он собрал солдат взводов управления и всех свободных от орудий людей и лично повел их в атаку на противника. После двухчасового боя он сумел отразить и эту атаку немцев, уничтожив до 90 солдат и офицеров противника, еще 7 немцев удалось взять в плен, остальные разбежались. При этом капитан Василий Петров получил ранение в плечо, но остался в строю.
23 сентября 1943 года, замещая выбывшего из строя командира полка, Петров силами и средствами полка первым в бригаде за одну ночь быстро и умело форсировал Днепр, переправив через реку материальную часть, личный состав и боеприпасы. Его батареи заняли боевой порядок и прочно удерживали плацдарм, отражая атаки противника. Именно орудия Петрова стали первой артиллерией Букринского плацдарма.

1 октября 1943 года при очередной танковой атаке немцев Василий Петров находился в боевых порядках 1-й и 2-й батарей, он лично руководил их огнем. Под его непосредственным руководством артиллеристы подбили 4 танка и уничтожили 2 шестиствольных миномета гитлеровцев. Когда в 3-м расчете 1-й батареи немцы своим огнем вывели из строя весь личный состав, Петров вместе со своим ординарцем сам стал к орудию. Вдвоем они продолжали вести огонь по противнику, смогли подбить самоходную установку, они сражались до того момента, пока прямым попаданием снаряда орудие не было выведено из строя, а сам Петров тяжело ранен в обе руки. Благодаря мужеству и отваге капитана Петрова, который сумел личным примером воодушевить бойцов и командиров полка, за тот день артиллеристы отразили 4 контратаки немцев на плацдарм.

При этом тяжелое ранение едва не стоило ему жизни и сделало инвалидом. Тяжелораненого капитана его товарищи доставили в Ковалин, где располагался медсанбат. На тот момент он был переполнен ранеными и его как безнадежного не стали оперировать. По воспоминаниям самого героя, погибших было очень много, похоронная команда не успевала предавать тела земле и их просто сносили к стенам разрушенных домов и в сараи. В один из таких сараев отнесли и Петрова, где он пролежал почти сутки. Нашли его, благодаря поискам, которые были организованы командиром бригады. Офицеры отправились на поиски, так как хотели похоронить своего офицера и товарища, но в итоге обнаружили того живым среди мертвых и под дулом пистолета заставили хирурга делать операцию. Тот сразу предупредил их, что шанс выжить будет минимальным, однако операция оказалась успешной. Спустя несколько недель в конце ноября — начале декабря 1943 года самолетом У-2 Василия Петрова доставили в Московский институт ортопедии и протезирования. А 24 декабря 1943 года указом Президиума Верховного Совета СССР капитану Петрову Василию Степановичу за успешное форсирование Днепра, удержание плацдарма и проявленные при этом мужество и стойкость было присвоено звание Героя Советского Союза.
Время в госпитале было очень тяжелым. Сначала Василий Степанович страдал от сильнейших болей. Для того, чтобы заглушить боль и душевные страдания, он много курил, выкуривая иногда до 100 папирос в день. Позднее, когда боли от ран поутихли, к нему пришло осознание трагизма своего положения, тогда он думал, что жизнь навсегда потеряла свой смысл: на что мог сгодиться офицер, лишившийся обеих рук? Но храбрый и мужественный человек, а Василий Степанович, безусловно, был таковым, сумел преодолеть все испытания и невзгоды, которые выпали на его долю. В конце концов, он пришел к мысли о том, что руки он потерял, но главное — способность управлять боем и чувство собственного достоинства сумел сохранить. Ему советовали остаться в тылу, предлагали должность второго секретаря одного из райкомов в Москве, но он не соглашался и весной 1944 года вернулся на фронт, в свою часть. Его не смогли задержать ни врачебная комиссия, ни кадровики. В полку своего командира встретили торжественно и тепло, как самого дорогого человека.
Уже в 1945 году, когда советские войска шагали по немецкой земле, о безруком майоре-артиллеристе Герое Советского Союза на фронте ходили легенды. Говорили, что он был сказочно храбр, а противотанковые батареи, которыми он командовал, уничтожили огромное количество танков, оставляя после себя буквально кладбища из уничтоженной немецкой техники. При этом не все тогда верили, что легендарный майор существовал в действительности, однако жизнь порой оказывается удивительнее любых мифов и легенд.
Более того, в 1945 году майор Василий Степанович Петров стал дважды Героем Советского Союза. К тому моменту его часть уже стала гвардейской. Командир 248-го гвардейского истребительно-противотанкового артиллерийского полка (11-я гвардейская истребительно-противотанковая бригада, 52-й армии, 1-го Украинского фронта) гвардии майор Василий Петров отличился в боях на Одерском плацдарме. 9 марта 1945 года крупные силы немцев контратаковали в районе Поль-Грос-Нойкирх, их задачей было сбросить советские части с плацдарма на западном берегу реки Одер. В бою гвардии майор Петров мужественно и умело руководил действиями полка, лично присутствуя в боевых порядках батарей под очень сильным пулеметным и артиллерийско-минометным огнем противника, неоднократно рискуя своей жизнью. В течение боя, который продолжался около двух часов, артиллеристы смогли отбить 5 немецких атак, не допустив его к переправам. В бою полк уничтожил 9 танков и около 180 солдат и офицеров противника.
15 марта 1945 года в бою по прорыву немецкой обороны на западном берегу реки Одер Василий Петров снова проявил непреклонное мужество и высокий уровень оперативного руководства вверенным ему полком. Под его непосредственным руководством артиллеристы уничтожили 4 артиллерийских орудия, 13 огневых точек и до 120 гитлеровцев.
19 апреля 1945 года в ожесточенных боях с немцами в районе Ниски гвардии майор Василий Петров снова проявил себя геройски. Немцы, сосредоточив крупные силы танков и пехоты, предприняли ряд ощутимых атак в направлении шоссе Ротенбург — Ниски, стараясь перерезать дорогу, по которой советские части наступали на Дрезден. С целью занятия более выгодного рубежа противотанковой обороны Петров повел в атаку две штурмовых батареи на населенный пункт, занятый немцами. Благодаря умелому и эффективному сочетанию огня орудий прямой наводкой с автоматно-пулеметным огнем орудийных расчетов, а также исключительной храбрости командира полка, удалось отбить у гитлеровцев населенный пункт Эдерниц-Вильгельминенталь, что позволило основным силам полка закрепиться на выгодном рубеже обороны. Позднее немцы несколько раз переходили в контратаки, но полк, которым руководил Василий Степанович, их успешно отразил, уничтожив 8 танков и до 200 человек пехоты.
20 апреля 1945 года на боевые порядки полка наступало 16 танков и до батальона пехоты немцев. Лично руководя боем батарей, Василий Петров сумел отразить атаку противника, сорвав его замысел — перерезать шоссе на Дрезден. В этом бою полк сумел уничтожить еще 4 немецких танка. Свой последний бой Великой Отечественной гвардии майор Петров провел 27 апреля 1945 года. В напряженный момент боя он лично поднял в атаку 1-й батальон 78-го стрелкового полка. В этом бою он вновь был тяжело ранен, на этот раз в обе ноги. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года гвардии майор Петров Василий Степанович за исключительные мужество и героизм, проявленные в боях, был удостоен второй медали «Золотая Звезда».
После завершения Великой Отечественной войны в порядке исключения, отмечая высокие заслуги отважного офицера, Сталин подписал приказ о зачислении гвардии подполковника Василия Перова в ряды ВС СССР пожизненно. После войны Василий Степанович продолжил свою военную службу. В 1954 году успешно окончил исторический факультет Львовского государственного университета им. Ивана Франко. В университете он учился заочно. Позднее он успешно защитил кандидатскую диссертацию: «Князь Бисмарк и возникновение Германской империи 1860-1871 годов». Следует отметить, что служба в мирное время и подъем по карьерной лестнице стоили ему больших трудов. И диссертацию, а позднее и мемуары он, безрукий инвалид, писал лично. Для этого он ежедневно трудился по 14-16 часов, свои записи вел карандашом, зажатым между зубами, позднее научился писать пальцами ног.
В 1963 году Василий Петров, который служил тогда в небольшом городке Нестеров (Львовская область) на скромной должности заместителя командира 35-й бригады оперативно-тактических ракет, получил очередное воинское звание генерал-майора. Следующей ступенью его карьеры стала должность заместителя командующего артиллерией и ракетными войсками Прикарпатского военного округа. В 1977 году он стал генерал-лейтенантом артиллерии. После распада Советского Союза и образования независимой Украины Василий Степанович, согласно Указу Президента Украины от 11 марта 1994 года, был оставлен на военной службе в Вооруженных силах Украины пожизненно. В 1999 году ему было присвоено звание генерал-полковника артиллерии ВС Украины. Последние годы своей жизни он занимал пост заместителя командующего Ракетными войсками и артиллерией Главного командования Сухопутных войск ВС Украины. В эти годы он занимался активной научной, гражданской и военной деятельностью.
Прославленный ветеран, герой Великой Отечественной войны ушел из жизни 15 апреля 2003 года в возрасте 81 года. Был похоронен в Киеве на Байковом кладбище. Здесь же установлен памятник герою, деньги на который собрали его сыновья, которые также связали свою жизнь с армейской службой.

Рассказ сегодняшний будет про летчика. Вроде бы много про это рассказано и все знают, как воевали наши летчики. Есть те, кто навсегда, надеюсь, останутся в памяти и школьных учебниках истории, такие как Гастелло и Таллалихин, Маресьев и Кожедуб, да много еще кто, всех не перечислишь. Но попалась мне вот какая история сегодня. Она про летчика, но он не летал на истребителе или бомбардировщике, не сбивал фашистов и не стал Героем Советского союза, хотя и прожил всего 27 лет. Достоин ли он быть тут и справедливо ли он забыт? Судите сами.
Звали этого человека Александр Петрович Мамкин.
Абсолютно ничем не выдающая биография была у него до войны, да и на момент описываемых событий тоже. Всего несколько строк.

Александр родился в крестьянской семье. С 1931 года трудился в колхозе. В 1934 году поступил в Орловский финансово-экономический техникум. В 1936 году поступил и в 1939-м с отличием окончил Балашовское летное училище ГВФ. Как лучшему курсанту ему давалась возможность выбрать, где он хочет работать, но своим правом Александр не воспользовался. «Направьте туда, где я нужен», — сказал он членам комиссии по распределению летного состава.
Так после окончания летного училища Мамкин три года проработал в Таджикском, а затем в Узбекском управлениях гражданского воздушного флота. За это время пилот налетал 1700 часов и доставил свыше двухсот тонн почты и грузов.
С первых дней войны Александр стремился попасть на фронт, но в управлении ГВФ решили, что в тылу опытный летчик нужнее.
Просьбу Мамкина удовлетворили через год, и в августе 1942 он прибыл на фронт.
Уже в августе 43-го Мамкин получил свою первую награду — орден «Отечественной войны 1-й степени». «За время Отечественной войны совершил 74 боевых вылета (…). Доставил партизанам 13240 кг боеприпасов и вывез 24 человека партизан, — говорилось в представлении летчика к ордену. — Всегда выполняет отлично боевые задания, проявляя при этом мужество и отвагу». Это из наградного листа.
А теперь небольшое отступление.
Операция "Звездочка"
В ночь с 18 на 19 февраля 1944 года подпольная группа "Бесстрашные" и партизаны отряда имени Щорса бригады имени Чапаева спасли 154 воспитанника и 38 работников детского дома №1 города Полоцка.
Первым этапом в спасении полоцкого детского дома стало переселение его из города. Директор учреждения Михаил Степанович Форинко, он же руководитель подпольной группы "Бесстрашные", заметил, что немцы стали проявлять повышенный интерес к его подопечным. Через некоторое время выяснилось, что гитлеровцы решили использовать воспитанников в качестве доноров. Надо было спасать детей. Из Полоцка незаметно их вывезти было невозможно. И тогда появился план переселить детский дом в деревню. Решили попробовать доказать коменданту, что в городе воспитанников держать нельзя: нет дров и продуктов питания, после бомбежки не застеклены окна, дети простуживаются. А голодные и больные дети не смогут давать кровь. Эти доводы и изложил Форинко немецкому руководству. Михаил Степанович предложил на время перевести детей в деревню, и назвал Бельчицы, где был сильный немецкий гарнизон. Его аргументы оказались убедительными, гитлеровцы согласились.
Затем в штабе бригады имени Чапаева был разработан план операции "Звездочка", в соответствии с которым 18 февраля вечером должна была начаться отправка детей в лес. Решили все провести тихо, без единого выстрела.
Подпольщики группы "Бесстрашные" тщательно изучили расположение патрулей в деревне и вокруг нее, а также дорогу к лесу. Чтобы не вызвать подозрений, пустили слух, что детский дом готовится к эвакуации в Германию. Маленьких и больных детей прикрепили к старшим, которые смогли бы нести их на руках. Для малышей, у которых не было обуви и одежды, подготовили одеяла.
Для осуществления операции партизанский отряд, который размещался в 20-ти километрах от Бельчиц, в назначенное время совершил марш-бросок к населенному пункту. На случай, если детей придется отбивать у немцев силой, за короткое время опушка леса у деревни была превращена в укрепленный оборонительный рубеж. Одной группе партизан было поручено подойти к деревне и вывести детей. Другая группа оставалась на опушке и была готова в любую минуту, если возникнет необходимость, вступить в бой. В лесу ожидал и санный поезд - 30 подвод.
Партизанам помогли летчики. Чтобы отвлечь внимание фашистов, в назначенный срок, по договоренности командования Полоцко-Лепельской партизанской зоны с Большой землей, над Бельчицами закружили советские самолеты. Они, проносясь на бреющем полете, перепугали оккупантов и заставили их попрятаться.
Только в последние минуты дети узнали, что уходят к партизанам. Им объяснили, что если фашисты будут бросать осветительные ракеты, нужно быстро садиться, превращаясь в "неподвижные кочки". Пока добрались до леса, "кочки" вырастали несколько раз. Последними ушли члены подпольной группы "Бесстрашные" и их семьи. На опушке леса всех усадили в сани, закутали в шубы и увезли в глубь партизанской зоны, в деревню Емельяники, а чуть позже - в деревню Словении, глубокий партизанский тыл.
Теперь предстояло эвакуировать детей за линию фронта. Сделать это требовалось как можно быстрее, ведь немцы сразу обнаружили "пропажу". Находиться у партизан с каждым днём становилось всё опаснее. Но на помощь пришла 3-я воздушная армия, лётчики начали вывозить детей и раненых, одновременно доставляя партизанам боеприпасы.
Было выделено два самолёта, под крыльями у них приделали специальные капсулы-люльки, куда могли поместиться дополнительно нескольких человек. Плюс лётчики вылетали без штурманов – это место тоже берегли для пассажиров. Вообще, в ходе операции вывезли более пятисот человек. Но сейчас речь пойдёт только об одном полёте, самом последнем.
Он состоялся в ночь с 10 на 11 апреля 1944 года. Вёз детей гвардии лейтенант Александр Мамкин.
К моменту событий, о которых идёт речь, Александр Мамкин был уже опытным лётчиком. За плечами – не менее семидесяти ночных вылетов в немецкий тыл. Тот рейс был для него в этой операции не первым, а девятым. В качестве аэродрома использовалось озеро Вечелье. Приходилось спешить ещё и потому, что лёд с каждым днём становился всё ненадёжнее. В самолёт Р-5 поместились десять ребятишек, их воспитательница Валентина Латко и двое раненных партизан.
Сначала всё шло хорошо, но при подлёте к линии фронта самолёт Мамкина подбили. Линия фронта осталась позади, а Р-5 горел… Будь Мамкин на борту один, он набрал бы высоту и выпрыгнул с парашютом. Но он летел не один. И не собирался отдавать смерти мальчишек и девчонок. Не для того они, только начавшие жить, пешком ночью спасались от фашистов, чтобы разбиться.
И Мамкин вёл самолёт… Пламя добралось до кабины пилота. От температуры плавились лётные очки, прикипая к коже. Горела одежда, шлемофон, в дыму и огне было плохо видно. От ног потихоньку оставались только кости. А там, за спиной лётчика, раздавался плач. Дети боялись огня, им не хотелось погибать.
И Александр Петрович вёл самолёт практически вслепую. Превозмогая адскую боль, уже, можно сказать, безногий, он по-прежнему крепко стоял между ребятишками и смертью. Мамкин нашёл площадку на берегу озера, неподалёку от советских частей. Уже прогорела перегородка, которая отделяла его от пассажиров, на некоторых начала тлеть одежда.
Но смерть, взмахнув над детьми косой, так и не смогла опустить её. Мамкин не дал. Все пассажиры остались живы. Александр Петрович совершенно непостижимым образом сам смог выбраться из кабины. Он успел спросить: "Дети живы?"
И услышал голос мальчика Володи Шишкова: "Товарищ лётчик, не беспокойтесь! Я открыл дверцу, все живы, выходим…"
И Александр Петрович Мамкин потерял сознание. Врачи так и не смогли объяснить, как мог управлять машиной да ещё и благополучно посадить её человек, в лицо которого вплавились очки, а от ног остались одни кости? Он скончался через 6 дней в госпитале.
Вот такая история.

Еще одна история про НЕ Героя Советского Союза. Правда дата подходящая. Совершил он свой подвиг 13 ноября 1943 года.
В принципе, что он такого совершил? Ну, взорвал здание кинотеатра. Разве за это дают Героя? Правда он САМОСТОЯТЕЛЬНО подготовил и взорвал кинотеатр в городе Порхов 13 ноября 1943 года. При взрыве погибло от 192 до 700 немецких военнослужащих, в том числе 2 генерала и свыше 40 офицеров. Что бы не раскрывать потери немцы ОФИЦИАЛЬНО заказали 360 гробов. Позже выяснилось, что в некоторые гробы клали по 2-3 человека.
А теперь, вот он Константин Александрович Чехович
В начале августа 1941 года командира саперной роты старлея Константина Чеховича вызвал к себе командир батальона и сообщил, что вместе с двумя другими подрывниками он зачисляется в специальную группу Ленинградской горнострелковой бригады. Группе была поставлена задача: организация диверсионных актов на территории, оккупированной противником.
Однако 11 августа при переходе линии фронта группа попала под миномётный огонь. Спутники Чеховича были убиты, а сам он контуженным попал в плен.
Тем не менее, уже 23 августа Чеховичу каким-то образом удалось убежать. Вскоре он обзавёлся сожительницей и поселился у неё в оккупированном немцами городе Порхов, находящемся в 88 км к востоку от оккупированного Пскова.
Здесь, в Порхове, в здании общежития библиотечного техникума, немцы устроили кинотеатр, и Чехович у удалось устроиться в него администратором. Жизнь налаживалась. Местный священник, по некоторым данным, отец Алексей Ионов, послуживший прототипом главного героя фильма «Поп», обвенчал его с сожительницей Евдокией Васильевой, и вскоре у пары родился сын Олег.
В конце октября 1943 года Чеховичу, наконец, удалось связаться с партизанами 7-й Ленинградской бригады. Чтобы проверить, не является ли Чехович провокатором, партизаны поручили ему делом доказать преданность Родине – взорвать кинотеатр. От партизан Чехович получил 60 кг взрывчатки, которую надо было доставить в Порхов. Взрывчатку погрузили на телегу, заставив ее корзинами с яблоками, которые Чеховича жена со своей сестрой везли на продажу на рынок в Порхов. Они даже не подозревали о грузе под яблоками. За телегой на велосипеде ехал сам Константин Чехович. По пути их остановил немецкий патруль, но, попробовав яблоки, которые стали горькими, пропитавшись толом, отпустил их.
Чехович начинает сам проносить взрывчатку в кинотеатр, но понимает, что это будет слишком долго. К делу он подключает Евгению Васильеву, сестру своей жены, которая работала уборщицей в том же заведении. Каждый день она проносила по нескольку брикетов в ведрах с грязной водой и тряпкой.
Тол укладывался очень глубоко в пол, вся галерка, где должны были сидеть офицеры СС, была упакована в четыре ряда.
Чехович, поразмыслив, отказался от огневого способа взрыва, связанного с использованием запасенного бикфордова шнура. Шнур должен был быть, естественно, длинным, и запах при его горении, распространяясь на все помещение, мог привлечь внимание и тем погубить задуманное. Чехович остановился на электрическом способе. Для этого годилась внутренняя электропроводка. А замыкателем послужат обыкновенные часы-ходики, принесенные из дому. Собственно, их принесли мастеру-умельцу в починку. Чехович отремонтировал их добросовестно, пусть же теперь сослужат последнюю свою службу.
13 ноября состоялось заседание офицеров Вермахта, а после киносеанс с показом фильма «Трукса», снятого Гансом Церлеттом в 1936 году. Во время киносеанса и прогремел взрыв.
В одно мгновение под развалинами погибло двое генералов, более 40 офицеров вермахта, среди которых оказалось немало сотрудников спецподразделения «Абвер-Норд», занимавшейся подготовкой и заброской в советский тыл своих агентов. В числе погибших был и начальник местного концлагеря «Заполянье» Холомек. Всего во время взрыва погибло 764 человека. Местные жители рассказывали: чтобы скрыть истинные потери, командование гарнизона распорядилось хоронить сразу по три-четыре человека в одной могиле. Тогда на немецком кладбище появилось 192 креста с лаконичной надписью: погибли 13 ноября 1943 года. По количеству убитых немцев это была самая результативная диверсия.
Чехович был представлен к геройскому званию, но представление не утвердили. Вскоре после диверсии немцы пытались подослать в отряд своего агента, у которого было одно задание: ликвидировать Чеховича и его семью, но этот план был раскрыт, и лазутчица была поймана и повешена партизанами на фонарном столбе в центре Порхова во время комендантского часа. Момент казни из пяти тысяч жителей, среди которых, как выяснилось позднее, 614 человек были в той или иной степени связаны с подпольем, никто не видел. После войны Константин Чехович работал в Управлении строительных восстановительных работ Октябрьской железной дороги. Затем с семьёй переехал в Одессу, работал заместителем председателя Ильичёвского райисполкома, секретарём Велико-Михайловского райкома партии, начальником цеха Одесского механического завода. Единственной его наградой до конца жизни был орден Отечественной войны II степени, полученный в 1985 году к 40-летию Победы.
Только спустя 70 лет после взрыва, 13 ноября 2013, года на бывшем здании кинотеатра в Порхове, в котором теперь расположился почтамт, была открыта памятная доска.
Но, ни одна улица, ни в Порхове, ни в Одессе не была названа его именем. Видно, не достоин.
Кстати, интересный факт, например, как фашисты входили в город. При этом никто из порховичей не вышел встречать «освободителей» — представители цивилизованной нации не погнушались изнасиловать прямо у дороги какую-то местную жительницу, неосторожно выглянувшую на улицу. Как потом немцы пытались подослать в отряд своего агента (женщину), у которого было одно задание: ликвидировать Чеховича и его семью, и как этот план был раскрыт…
На фото сам Константин Чехович, его дочь и внучка живущие ныне в Одессе и кладбище в г. Порхов, где похоронены все погибшие при этом взрыве.

Чем больше я изучаю тему Великой Отечественной войны, тем больше поражаюсь тем фактам, которые открываются. Вот недавно, читал про американскую медаль "Пурпурное сердце". И нашел вот что. Медалью «Пурпурное сердце» могут быть награждены любые служащие Вооружённых сил США, погибшие или получившие ранение в результате действия сил противника. Существуют прецеденты, когда медалью был награждён иностранец. 29 июля 1989 года медалью «Пурпурное сердце» был награждён ветеран Великой Отечественной войны Владимир Терентьевич Куц.
Родился в 1927 году в селе Веприк на Полтавщине. Отец, — Терентий Митрофанович Куц, инженер-строитель, который строил мосты в Кашире, Красноярске и Днепропетровске, был главным механиком на строительстве железнодорожного моста через Енисей. В 1937 году он был арестован по ложному доносу соседки сначала за антисоветские лозунги, а затем якобы за подготовку покушения на Сталина на мосту через Енисей. Был сослан на 8 лет в Норильск после того, как из обвинения убрали пункты о терроризме. Мать работала прачкой в селе Веприк. В 1941 году село было занято немцами, и мать вместе с сыном вынуждена была продавать немцам алкоголь, чтобы как-то заработать на жизнь. Весной 1942 года Владимира арестовали полицаи, обнаружив в его доме советские листовки с антифашистскими лозунгами на немецком языке, и отправили в качестве остарбайтера в Германию.
В Бресте Куц сбежал, но снова был пойман. Владимир работал на железнодорожной разгрузке под Галле, где заработал две грыжи, а также на рытье траншей в Гамбурге, где получил гастрит и эмфизему лёгких. С Куцем начальство плохо обращалось, презрительно называя его «кляйне Сталин» и «руссиш швайн»: на нём вымещали злобу даже в том случае, если заводы бомбила американская авиация. Начальство постоянно твердило в духе гитлеровской пропаганды, что после войны всё славянское население Восточной Европы будет обращено в рабов. В Штутгарте он трудился по 12 часов, разбирая завалы на железнодорожном вокзале и чудом не умер. Вскоре его отдали в услужение бауэру (крестьянину) Антону Старцу в Девангене (Баден-Вюртемберг). Старц был удивлён тем, что его пятнадцатилетний восточный работник является грамотным, вопреки гитлеровской пропаганде. Пока хозяев не было, Куц ловил на радиоприёмнике Москву и тайно слушал сводки с фронта. Зимой 1942/1943 годов Куц работал с французскими военнопленными на лесопилке, когда узнал по радио о том, что немецкие войска были разгромлены под Сталинградом: французы качали Куца на руках, как будто он участвовал в том сражении
В марте 1945 года 17-летний Владимир встретил в селе колонну американских войск, а затем познакомился с сержантом 4-й пехотной дивизии армии США Юджином Мелли, уроженцем Бостона, ранее учившимся в Боннском университете на юридическом факультете и поэтому свободно владевшим немецким языком. Куц рассказал Мелли о том, что на крутом повороте горной дороги в Шварцвальде немцы готовят засаду, ставя противотанковые орудия в траншеи: об этом ему проболтался ненароком бауэр Старц. Американцы сумели обойти засаду, а вскоре Мелли, разузнав Владимира получше, предложил ему послужить в армии. Командир отряда капрал Билл Риски (фермер из Коннектикута) назначил Владимира Куца, которого американцы прозвали «Вилли», стрелком на джип «Willys MB»: сам Юджин рассказал, что его стрелок был убит несколько дней тому назад, а водитель ранен. Перед службой капеллан расспросил Куца о вероисповедании, и тот ответил, что является христианином.
На следующий день «Вилли» принял боевое крещение, атаковав двух солдат, минировавших мост через горную речку. Выстрелить с первого раза не получилось: бывший остарбайтер сначала не дотянул затвор крупнокалиберного пулемёта, и солдаты уже садились на мотоцикл, но Владимир всё же справился и открыл огонь. Первыми выстрелами Владимир тяжело ранил немецкого солдата: пулей ему оторвало руку с лопаткой так, что было видно лёгкое. Этот немец умер от потери крови, другой же сдался сержанту Мелли, у него Владимир забрал пистолет «Walther P38». Мотоцикл же от выстрелов опрокинулся в кювет. В дальнейшем «Вилли» продолжил службу разведчиком: он заезжал в первую попавшую деревню и заставлял местных (в том числе и угнанных остарбайтеров) расспросить соседей о присутствии немецких войск и их типах. Юджин Мелли ценил его действия и говорил, что Куц был рождён, чтобы стать разведчиком. Куц носил, как требовалось по уставу, шерстяные брюки защитного цвета, рубашку с двумя карманами, суконный жакет и куртку. Капрал Билл Риски заставлял «Вилли» носить каску и всячески ругался, если тот снимал её[3]. Во время службы Владимир впервые попробовал жевательную резинку, а 12 апреля 1945 года во время поминок по умершему Президенту США Франклину Рузвельту, единственный раз за всю службу в американской армии, попробовал виски.
В апреле 1945 года Куц во время форсирования был тяжело контужен около Деллингена после попадания снаряда от танка «Тигр» в джип: это произошло на мосту. У Куца была свернута челюсть и выбиты восемь зубов, однако капрал Риски сумел вправить ему челюсть. Ещё в течение двух месяцев Куц страдал от заикания. Во время дальнейшего продвижения Владимир встретился с француженкой Жанетт, которая работала у одного бауэра: Куц защитил девушку от приставаний нетрезвого капрала из 2-го взвода. Родители (отец был маркизом) и младший брат Жанетт погибли в концлагере Дахау как участники французского Сопротивления. Со слов Куца, это была его первая любовь. Вскоре отряд покинул особняк, где проживала Жанетт, и отправился к Аугсбургу дальше.
После взятия Мюнхена Куц впервые увидел советских военнопленных (в том числе и коллаборационистов-власовцев). На пути к Аугсбургу Куц видел, как немцы подрывали заводы, где производились ракеты Фау-2. Во время наступления отряд Куца получил приказ перехватить часть СС, уходившую в Альпы: это было в конце апреля 1945 года. Однако «Вилли» по ошибке принял американскую машину из другой части за немецкую и обстрелял её из пулемёта. Несмотря на крики Юджина с призывом остановиться, без жертв не обошлось. Вплоть до визита в США Куц боялся попасть под суд за огонь по своим. А вскоре Владимир заявил, что должен вернуться домой, тем более что 4-я дивизия уходила в Италию. 1 мая 1945 года «Вилли» отправился к реке Энс в сторону Вены на трофейном автомобиле «Mercedes-Benz», подаренном капралом Биллом Риски (ранее на нём ездил один из генералов войск СС), и со списком адресов всех его сослуживцев, а также запасом продовольствия, оружием и оранжевым тентом.
По пути на восток Куц попал в немецкую колонну грузовиков и чуть не выдал себя, еле вырвавшись. По пути его остановил один из служащих американской военной полиции в Зальцбурге, который по ошибке принял Куца за беглого солдата вермахта, поскольку тот не знал английского. Однако Куц на немецком всё же объяснил, что едет к своим. 5 мая он уже был в Линце, а вскоре на реке Энс 4-я пехотная дивизия встретилась с частями 5-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Офицеры сообщили о Куце генерал-майору П. И. Афонину, и тот поручил отряду СМЕРШ во главе с капитаном Н. И. Шваревым из 16-го гвардейского полка проверить Куца.
Афонин направил Куца, как знающего иностранные языки, в состав СМЕРШ, в 16-й гвардейский полк. Владимир стал водителем и переводчиком в отряде контрразведки, где принимал непосредственное участие в выполнении специальных заданий командования. Осенью он был отпущен домой, так как ему не было 18 лет, при этом капитан Шварев посоветовал Куцу не рассказывать о службе в составе Армии США (он уничтожил документы, подтверждавшие его участие в американской разведке 4-й дивизии), чтобы не попасть под суд, а объяснить, что тот просто был угнан на принудительные работы в Германию. По возвращении в Веприк Владимир встретил выжившую чудом мать, однако долгое время потом болел. Летом 1946 года капитан Шварев помог Куцу получить годичный паспорт, и Владимир поехал к своему отцу в Норильск, где он жил на поселении в Норильлаге. Владимиру пришлось выдумать несколько историй, чтобы без билетов попасть в Норильск через Москву и Красноярск: плыл без пропуска на «литерном» пароходе, ехал по узкоколейной дороге в Дудинку, представлялся сотрудникам НКВД как игрок футбольной команды ГУЛАГа, которую тренировал А. П. Старостин. Вскоре он вступил в комсомол, окончил 10-летнюю школу и институт с аспирантурой.
Владимир Терентьевич работал слесарем на ТЭЦ, а позже трудился на Норильском горно-металлургическом комбинате имени А. П. Завенягина более 27 лет, организовывал энергосистему Норильского промышленного района. Работал позже уполномоченным Совета министров СССР по объектам первостепенной государственной важности (Саянский и Таджикский алюминиевые заводы), а также в Министерстве цветной металлургии СССР (главный энергетик Главка никель-кобальтовой промышленности) и на посту заместителя начальника главного управления Госснаба СССР. Также он стал известен как чемпион Красноярского края по плаванию: его тренерами были Валерий Буре и Андрей Старостин. В 1988 году Куц вышел на пенсию, получив статус пенсионера республиканского значения.
В апреле 1986 года Николай Шварев, который позволил Куцу избежать суда по ложному обвинению в сотрудничестве с немцами, скончался. Куц пережил несколько инфарктов и после второго инфаркта лежал в ЦКБ и рассказал одному из находившихся там на лечении пациентов (заместителю министра) о своей службе. После выздоровления Куц встретился с руководством КГБ в 1988 году и рассказал всю правду, однако на фоне гласности и демократии КГБ не стало чинить препятствия и позволило Куцу вылететь в США, чтобы найти сослуживцев. Через год Владимир Терентьевич в США, в Филадельфии встретил своих сослуживцев по 4-й пехотной дивизии: Юджина Мелли (учился после войны в Германии и Швейцарии), Ричарда Фитцсиммонса (электрик из Вермонта, жил после войны в Вермонте), Боба Нистрома и Билла Риски (работник мэрии Винстеда, в прошлом преподаватель). Специально Владимиру Терентьевичу выдали американское удостоверение ветерана боевых действий, а президент ассоциации ветеранов 4-й дивизии Гарри Грам назначил Куца пожизненным почётным членом ассоциации.
Ещё один однополчанин Томас Стотлер 29 июля 1989 года передал свою медаль «Пурпурное сердце» Владимиру Куцу; полковник Джон Барр подписал указ о награждении. 6 мая 1991 года Владимир Терентьевич получил российское удостоверение участника Великой Отечественной войны и последующие награды. Вскоре Владимир Терентьевич Куц побывал в Баден-Вюртемберге, где встретил жену и детей Антона Старца, у которого работал. 8 мая 2015 года Владимир Куц был приглашён на церемонию 70-летия победы в посольстве США в России, а на следующий день уже был гостем Парада Победы в Москве. В июне он побывал во Франции в честь 70-летия окончания войны и годовщины открытия второго фронта в Нормандии. Написал воспоминания «Поединок с судьбой». В 2016 году вышел документальный фильм Олега Штрома «Братья по оружию. Во имя общей Победы», в котором Владимир Куц рассказал свою историю.

Сегодня самый великий праздник для нашей страны. Каждый раз я думаю, какой пост будет правильным в этот день в данной теме? Наверное вот эти газеты и этот (если не прав, поправьте).

Еще одна удивительная история. Не устаю удивляться этим людям. Много тут писал про то, как люди воевали без рук, без ног. Война их сделала калеками! А, если человек родился глухонемым? Ни в одной стране мира таких людей в армию не берут. А как быть, если ты ХОЧЕШЬ и ГОТОВ защищать свою Родину?
Вот, такой человек был.
Никодим Корзенников родился в 1918 году в глухом сибирском городке. Он рос здоровым, сильным парнем, любил спорт, но врожденный порок сразу перекрыл ему множество путей — глухонемому очень непросто жить в этом мире.
Он не умел ни читать, ни писать и кто знает, как сложилась его жизнь дальше, если бы не близкие друзья, по заслугам оценившие врожденный ум, доброту и отзывчивость этого человека. Узнав, что в Ленинграде есть специальная школа для глухонемых, товарищи Димы (так называли Никодима) сделали все для того, чтобы он мог учиться в ней и одновременно полноценно трудиться.
Устроившись токарем на судоремонтный завод и умудряясь регулярно перевыполнять все трудовые нормы, Дима параллельно активно посещал школу, где быстро освоил язык жестов и научился читать. Вот только писать у него не получалось: руки с трудом держали перо, корявые буквы не хотели складываться в слова, правда, с его упорством и этот рубеж можно было преодолеть. Но вскоре учебу пришлось прекратить…
Судя по застывшим лицам людей, черный репродуктор, висящий на стене общежития, явно вещал что-то очень важное. Но у репродуктора нет губ, по которым можно прочесть, и Дима терпеливо ждал, пока передача закончится, чтобы спросить у своих друзей, что же все-таки случилось?
Когда народ начал расходиться, Дима легко дотронулся до плеча своего соседа и вопросительно глянул ему в глаза. Тот все понял и, четко соблюдая артикуляцию, чтобы глухонемому было понятно, одним коротким, страшным словом передал всю растянутую речь Молотова: война
а призывном пункте толпился народ. Дверь открылась, и в кабинет принимающего заявления от добровольцев лейтенанта робко вошел здоровенный сибиряк, уже подстриженный «под ноль», и с вещмешком за плечами.
Вошел и положил на стол написанное чужой рукой заявление. «Вот это боец» — с удовольствием подумал офицер. «Фамилия, имя, отчество?» — парень, понурившись, молчал. Разобравшись, что к чему, офицер помрачнел и решительно махнул рукой в сторону — «Не годен! Следующий»…
А потом пошли призывные комиссии одна за другой и везде одна и та же формулировка: «Не годен! Не годен! Не годен!»…
Никодим третьи сутки не уходил из цеха, прерывая работу только на короткий сон. Пресловутый «план» был давно уже перевыполнен на сотни процентов, а что оставалось делать? На фронт все равно не берут, говорят, что здесь от него больше пользы…
И тут помог случай. Сосед по общежитию сообщил, что создаются спецотряды для борьбы с диверсантами. И командир одного из таких спецотрядов — его хороший знакомый. Больше того: сосед уже поговорил с командиром и тот готов «посмотреть» Диму в деле — завтра на стрельбище.
Писать Корзенников не умел — да в тайге это и необязательно. Зато стрелять… На следующий день «знакомый соседа» — молодой лейтенант — с нескрываемым удовольствием смотрел, как молчаливый и очень робкий для своей комплекции парень спокойно и методично выпускал пулю за пулей прямо в центр мишени. Винтовка в его руках больше напоминала игрушку, чем оружие. Тоже мне, нашли инвалида! Да такой стрелок на вес золота и неважно, что он — глухонемой, команды ведь понимает. Правда, только когда смотрит в лицо, зато и выполняет их отменно. Так в призывной карточке Никодима появилась, наконец, надпись: «Годен»…
Правда, повоевать с диверсантами Никодиму так и не удалось — свежесформированный отряд тут же специальным приказом был брошен в мясорубку передовой…
Пригибаясь от взрывов, лейтенант бежал по свежевырытому, неглубокому окопчику. Как же так можно: необстрелянных, можно сказать, гражданских, некоторые даже оружие держать не научились, и сразу — на передовую, под танки.
Вот под ноги попался один из «гражданских»: уткнув винтовку в небо, он палил, зажмурив глаза в белый свет как в копеечку, почем зря переводя драгоценные патроны. Дав ему пинка, чтобы привести в чувство лейтенант рванул дальше и тут, в суматохе боя, ему открылась удивительная картина: удобно разместившись на бруствере окопа, глухонемой, плавным, отработанным движением посылал очередной патрон в патронник, быстро находил цель и, поразив ее, тут же переключался на следующую.
Рядом были аккуратно разложены бутылки с зажигательной смесью. Лежали они явно не просто так — один из вражеских танков уже пылал в сорока метрах от окопа. Казалось, работает хорошо налаженный и удивительно надежный механизм. Рядовой Корзенников отстреливал идущую за танками фашистскую пехоту, как белок в родной тайге — в ушах его стояла тишина, а в душе царило спокойствие. Грохот разрывов, рев десятков танковых двигателей — все то, что сводит с ума впервые попавших на передовую, никак не могло помешать Никодиму уничтожать врагов.
Увидев командира, боец ободряюще улыбнулся и что-то промычал. Лейтенант хотел улыбнуться в ответ, но не успел — разорвавшийся за спиной снаряд разнес его на куски…
Никодим пришел в себя от удара ногой в живот. Окружившие его люди в чужой форме явно хотели, чтобы он встал и следовал за ними. Через полчаса они пришли в ближайшую деревню и пленного завели в здание бывшего сельсовета. Там сидели несколько немецких офицеров. Переводчик что-то шлепал губами, но понять его было невозможно. Немцам в голову не могло прийти, что перед ними — глухонемой, ведь людей с таким пороком не берут ни в одну армию в мире. А солдатская книжка и форма говорили о том, что пленник — кадровый боец. А молчит он потому, что слишком упрямый, как и большинство этих русских. Ничего — заговорит. Не дождавшись ответа ни на один из вопросов, Никодима начали бить…
Его избивали не один день, пытаясь вырвать если не ответы на вопросы, то ходя бы просто крик, жалобу — все было бесполезно. Наконец, поняв, что от этого здорового сибиряка толку мало, его решили повесить заодно с другими пленными.
С трудом приоткрыв заплывшие глаза, Никодим увидел болтающуюся перед лицом петлю виселицы. Рядом стоял такой же горемыка, но петля уже была надета на его шею. Вдруг горемыка сбросил петлю, рванулся в сторону и кинулся наутек. Никодим недоуменно оглянулся и понял, что немцам явно было не до пленных, в этот момент они яростно палили из автоматов вдоль улицы. Очевидно, кто-то решил помешать казни и обстрелял деревню из ближайшего леса.
Кто был его спасителем — Никодим так и не узнал, а сейчас ноги несли его все дальше в лес от врагов, от смерти.
Разведчики возвращались с задания, когда первый поднял руку, велев всем остановиться. В пяти метрах, пересекая им путь, неуклюже спотыкаясь, брела высокая худая фигура в изорванном в клочья солдатском белье. На окрик фигура не реагировала, пришлось слегка ткнуть ее автоматом под ребра. От толчка человек упал, развернулся и попытался подняться, но, увидев советскую форму, слабо улыбнулся разорванными губами, что-то промычал и потерял сознание…
Майор-особист так же был уверен, что глухонемых в армию не берут. А вот вражьи диверсанты среди них вполне могут быть. Но… военный комиссар Приморского райвоенкомата сообщил, что Никодим Михайлович Корзенников, глухонемой от рождения, был мобилизован 25 июня 1941 года.
Далее в документе было сказано, что рядовой Корзенников пал смертью храбрых при выполнении боевого задания. На полученной фотографии был изображен молодой и здоровый парень, мало похожий на исхудавшего до невозможности человека, подобранного разведчиками в лесу, а сейчас томящегося в «холодной» в ожидании своей участи. Образец подчерка тоже ничему не помог — заявление добровольца, которое обязательно писалось собственноручно, было написано округлым, аккуратным подчерком. Заключенный же явно не мог связать двух букв.
Теперь Никодиму явно грозил расстрел, но уже от своих. Спасло его письменное свидетельство одного из немногих выживших в том бою: «Настоящим докладываю, что знаком с красноармейцем Корзенниковым на протяжении двух месяцев. Красноармеец Корзенников, несмотря на врожденную глухонемоту, был примерным воином, боролся с немецко-фашистскими захватчиками, не щадя жизни. На его личном счету подбитый вражеский танк, немалое количество уничтоженных германских солдат и офицеров. На вопрос: грамотен ли красноармеец Корзенников, отвечаю — грамотен. На вопрос: умеет ли писать, отвечаю — не умеет».
Во время жестокой битвы на Невском пятачке осенью 1941 года Никодим Корзенников получил контузию и перелом правой стопы. После лечения в госпитале он уже не вернулся в армию по состоянию здоровья. До конца войны глухонемой работал на Кубани токарем, а в Киренск с немалыми трудностями добрался только в 1947 году. Близкие к тому времени уже не чаяли увидеть Диму живым. В родном городе Никодим устроился токарем, обзавёлся семьёй.
Заслуженную в первом бою медаль «За отвагу» Корзенников получил только в 1970 году. А широкой общественности его имя стало известно ещё через 5 лет, когда очерк о бойце написал журналист Ефим Гаммер. Этот же автор впоследствии опубликовал документально-художественную повесть «Феномен образца 1941 года». В 1985 году, согласно сведениям базы данных «Память народа», Министр обороны СССР Сергей Соколов в связи с 40-летним юбилеем Победы наградил Никодима Корзенникова Орденом Отечественной войны I степени. Умер ветеран в 2004 году, похоронен он на кладбище станицы Елизаветинской в Краснодаре.

Девицкие Орлята
 

Вот еще одна история в нашу копилку. История тяжелая. Но, не менее достойная, чем всем известные пионеры-герои.
В январе 1943-го в деревне Девица Воронежской области фашистами были расстреляны семь мальчиков. Коля, Ваня, Толя, Митроша, Алеша, и еще один Ваня, и еще один Алеша… Ребят убивали на глазах у односельчан и у родителей.
Подвиг отважных мальчиков, которых после смерти местные жители стали называть «Девицкие Орлята», не так известен, как истории об «официальных» пионерах-героях, о которых нам рассказывали учебники...
Дети вредили фашистам по мере сил.
Летом 1942-го фашисты оккупировали правый берег Дона, в числе занятых ими населенных пунктов оказалось и село Девица Семилукского района. Враги установили там свою комендатуру, отделение гестапо, карательные контрразведывательные органы, почту.
На центральной площади в полуразвалившейся православной церкви фашисты устроили лагерь для военнопленных. Раненых советских солдат и офицеров держали за колючей проволокой по 700-800 человек без еды и медицинской помощи.
Местную школу оккупанты взорвали, у жителей села стали регулярно отбирать продукты, некоторых угнали в Германию. Тех, кто остался, сгоняли на общие работы. В общем, Девицу постигла та же участь, что и многие другие оккупированные деревни.
В этих краях воевали партизаны, однако вряд ли они могли в тот момент повлиять на жизнь в селе, занятом фашистами. И роль борцов с оккупантами по собственной инициативе взяли на себя восемь мальчиков из соседнего села – юные бесстрашные герои. Ребята твердо решили вредить немцам изо всех сил. Кто как может...
Иван и Михаил Зайцевы, Алексей Жаглин, Митрофан Жерноклеев, Алексей и Иван Кулаковы, Анатолий Застрожнов и Николай Трепалин – имена этих героев, которым было всего-то от 12 до 15 лет, должен запомнить каждый. Дети прокалывали гвоздями колеса немецких автомобилей, воровали у фашистов оружие и затем тайно передавали его партизанам, перерезали провода телефонной связи, тайком подкармливали советских пленных, а также с помощью металлических крючков регулярно стаскивали с фашистских почтовых телег письма и бандероли, предназначенные для немцев. Иногда мальчикам даже удавалось воровать у врагов важные документы и также передавать партизанам.
Несколько месяцев ребята не давали покоя оккупантам, однако вычислить и изловить их немцы никак не могли – уж слишком осторожны были школьники, а деревенские жители их не выдавали. Некоторые местные мальчишки так же помогали товарищам (например, работали в качестве связных, передавая информацию от них партизанам), однако основной костяк этой детской «диверсионной группы» составляли именно восемь вышеназванных ребят.
Ежедневно они совершали свои маленькие (впрочем, если разобраться, то совсем не маленькие, а очень важные) подвиги. Например, известен случай, когда ребята незаметно подобрались к обозу из 30 подвод и распрягли лошадей, которые должны были доставить большую партию снарядов на линию фронта фашистам. Лошади разбежались, боеприпасы доставить вовремя не удалось. И такие «выходки» ребята устраивали постоянно, изрядно попортив фашистам жизнь.
К сожалению, мальчиков, в конце концов, вычислили. Немцы схватили восьмерых школьников и несколько дней держали взаперти, пытаясь выбить из них информацию об их деятельности и местоположении партизан. Ребята героически молчали, терпеливо перенося пытки фашистов. Один из школьников, Миша Зайцев, не выдержал и потерял рассудок. Тогда немцы вышвырнули его на улицу, сказав, что он может идти домой. Остальных же семерых продолжали пытать.
Похоронить ребят удалось, когда наши войска освободили деревню, но памятник поставили лишь в 1967-м.
В тот январский день фашисты вывели их в поле, дали в руки лопаты и приказали копать – расширять воронку, оставшуюся от разорвавшейся бомбы. Детям не сказали, что их будут казнить, поэтому ребята думали, что фашисты просто дали им такое задание – расчистить снег и зачем-то сделать большую яму. Была сильная метель, но школьники покорно орудовали лопатами, стараясь как можно быстрее закончить работу. А когда все было готово, немцы неожиданно открыли огонь. Семерных мальчиков расстреляли на глазах у их земляков и близких, ведь фашисты согнали к месту казни всю деревню. Школьники погибали молча. Лишь 13-летний Митроша, как только раздались выстрелы, успел крикнуть: «Мама!».
Трупы ребят покидали в яму. Жителям деревни запретили приближаться к этой братской могиле. Изо дня в день место гибели ребят все сильнее засыпало снегом.
А буквально через пару недель село Девица освободили советские войска...
Местные ветераны и дети войны хорошо помнят те времена..
Весной, когда снег начал таять, местные жители бережно вытащили тела ребят из ямы и перезахоронили на местном кладбище. Через 24 года пионерам-героям установили скромный памятник.

Давно не писал, но теперь решил восполнить этот пробел.
Итак, очередная история.

Ксения Семеновна Константинова

Родилась Ксюша 18 апреля 1925 года в селе Сухая Лубна Тамбовской губернии (ныне — Липецкого района Липецкой области), в простой трудовой семье. Папа — Семён Григорьевич, мама - Арина Семёновна. Дочка была первенцем, с малолетства росла в труде, помогая родителям. Ксения не отличалась особенной бойкостью или задором, но если требовалось, проявляла прямо-таки мужской характер. Однажды на окраине села она увидела мальчишку, которого обступили большие собаки. Пацан прижался к забору. Влезть на него не мог — мал был ещё. Стоял буквально в пяти метрах от калитки, но достать её был не в силах. Ксения, которой на ту пору исполнилось примерно семь лет, схватила палку и бросилась на защиту мальчонки. Разогнать разозлённых собак не смогла, очень скоро сама оказалась рядом с мальчиком, прижатой к тому же забору, да ещё с прокушенной ногой. И тогда, в эту полную страха и отчаяния минуту, девочка совершила неожиданное: упала на четвереньки, словно на миг превратившись в собаку, и отчаянно зарычала. Псы отпрянули, а Ксения, не растерявшись, схватила мальчонку за руку, метнулась к калитке и втолкнула его туда. Сама не успела: собаки уже пришли в себя и снова сомкнули кольцо. Но, к счастью, в тот момент возвращались с полевых работ мужчины и разогнали псов.
В 1939 году Ксения с отличием окончила семилетнюю школу и поступила в Липецкую фельшерско-акушерскую школу. Её тоже окончила с отличием и начала работать.
Второй день Великой Отечественной войны шестнадцатилетняя Ксения встретила в военкомате. Просилась на фронт, даже плакала, но безуспешно — не разрешили ввиду юного возраста. Вторая попытка (уже в 1942 году, всё-таки постарше стала!) тоже обернулась неудачей. А в третий раз Ксения добилась-таки разрешения. Родным ничего не сказала, не хотела уговоров и слёз. И ранним февральским утром 1943 года потихоньку ушла из дома. Даже записку оставить побоялась: вдруг мама примчится к военкомату?
Мама и примчалась, едва догадалась о поступке дочери. Да было уже поздно. А вскоре получила письмо: «Извини меня, мама, иначе я не могла поступить...» Собственно, больше почти ничего не значилось в том коротеньком письмеце...
Ксения окончила краткосрочные курсы медсестёр и весной 1943 года была зачислена санинструктором в 3-й батальон 730-го стрелкового полка 204-й стрелковой дивизии.
Они сражались на Курской Дуге. И старшина медицинской службы Ксения Константинова тоже сражалась. Однополчанам говорила, что ей уже двадцать пять, и потому жалеть и беречь её нечего. Но бойцы смотрели на худенькую девочку и понимали: до двадцати пяти-то ей далеко. Удивлялись силам: Ксения выносила раненых без устали, словно не чувствуя тяжести. Однажды вытащила старшину батальона по фамилии Зирденко (ему перебило обе ноги), который потом утверждал, что весит сто пять килограммов.
В одном из боёв Ксению ранило осколком снаряда. Она попала в тульский госпиталь, но долго лежать не стала: едва поднявшись на ноги, сбежала к своим. «Как же они без меня? - сказала девушка главврачу. - Ведь их никто не вытащит с поля боя, так и будут там лежать до нашей победы?»
Снова передовая. Снова бои. Ксения, казалось, вообще никогда не спала: каждую минутку посвящала раненым. Если не требовалось оказывать медицинскую помощь, писала под диктовку письма, причёсывала бойцов, брила, стирала им одежду.
В сентябре 1943 года дивизию перебросили на Витебское направление. Батальон, в котором служила Ксения, сражался у деревни Узгорки за участок шоссейной дороге Смоленск-Витебск. 1 октября солдаты выбили фашистов из Узгорок. Тяжелораненых оказалось очень много, медикаментов на всех не хватало, а помощь требовалась срочная. Многие солдаты находились без сознания, никто из раненых не мог ходить. Ксения пешком отправилась в медсанбат, а вернулась уже в повозке. Бойцы ждали сестричку в лощинке. Ксения стала оказывать помощь и одного за другим переносить солдат в повозку. Но места всем не хватило, несколько человек ещё остались. Решили, что ездовой сейчас отвезёт раненых в медсанбат и вернётся за остальными. Повозка только-только тронулась с места, как показалась большая группа гитлеровцев — около ста человек.
- Скорей уезжай! - крикнула Ксения. - Мы задержим их! Гони!
Повозка скрылась за кустами. А здесь, в лощине, осталось несколько бойцов, которые не могли сражаться. Фашисты не видели их — лощинка была глубокой, а люди не подавали признаков жизни. Поэтому никакого «мы» на самом деле не было, и Ксения это знала. И крикнула так только затем, чтобы ездовой не остался, а уехал и спас людей.
Фашисты приближались, как та давняя стая псов. Противостояла им всего одна девушка, почти девочка, с автоматом в руках. Она перебегала с места на место, стараясь не попасть под пулю. И увела врагов так, что лощинка и вовсе стала им не видна. Отбивалась до последнего патрона. И даже этот последний патрон, который Ксения могла бы оставить для себя, понимая, что гитлеровцы не оставят её в живых и, скорее всего, будут пытать, девушка потратила на врага. Ещё одним стало меньше...
Её взяли в плен, совершенно безоружную. Около восьмидесяти оставшихся в живых фашистов — двадцать она убила. И эта свора не погнушалась расправой. Она отрезали Ксении нос, грудь, выкололи глаза и прибили колом к земле. Так её и нашли наши солдаты...
А раненые остались живы — все.
4 июня 1944 года Ксении Семеновне Константиновой присвоено звание Героя Советского Союза. Там, где она погибла, теперь стоит обелиск.

Следующий достойный Герой. Настоящий генерал (генерал-лейтенант).

Михаил Григорьевич Ефремов

Родился он 27 февраля (11 марта) 1897 г. в Тарусе Калужской губернии (ныне Калужская область) в семье небогатых мещан. Трудовая деятельность началась рано: сызмальства помогал отцу по хозяйству на мельнице, а потом способного подростка приметил московский промышленник Рябов. Михаил вначале работал подмастерьем на фабрике Рябова в Москве, затем поступил учеником к мастерам-гравёрам, а потом — на шестилетние Пречистенские рабочие курсы.
На военную службу был мобилизован в сентябре 1915 г. Сначала служил рядовым в 55-м запасном полку, однако вскоре его отправили учиться в школу прапорщиков, в грузинский город Телави. По окончании её весной 1916-го он был направлен в Действующую армию, на Юго-Западный фронт.
Командиром артиллерийского подразделения участвовал в Брусиловском прорыве. Михаил Григорьевич, умный, решительный, богатырского сложения, быстро завоевал авторитет у солдат, которые вскоре стали уважительно звать его «наш прапор».
Тем не менее, прапорщик Ефремов стал одним из первых кадровых военных, мобилизованных революцией. Рабоче-крестьянское происхождение, сочувствие идеям большевиков, честолюбивый характер – что еще нужно было для командирской карьеры в эпоху строительства нового мира?
Тогда, осенью 1917 года, он, как многие фронтовики, как тысячи рабочих, завтрашний день всецело связывал с программой РКП(б). И в красногвардейцы записался еще до появления декрета о создании Красной армии (вышедшего 15 января 1918 г.). А ведь он был из тех московских фабричных, кто не только сам умел держать винтовку в руках, но и владел командирскими навыками, знал на собственном опыте, что значит воинская дисциплина.
Как известно, в Москве большевикам и левым эсерам захватить власть оказалось сложнее, чем в Петрограде. Ефремов в эти дни был инструктором 1-го Замоскворецкого красногвардейского отряда, стрелял в сопротивлявшихся юнкеров на улицах Белокаменной…
В грозовом восемнадцатом ему доверили на Кавказском и Южном фронтах сначала красноармейскую роту, затем – батальон, полк, бригаду, стрелковую дивизию. Он бил белоказаков Краснова и Мамонтова, был ранен, угодил в воронежский госпиталь.
Подчеркнем, что его военная судьба в лихую годину Гражданской войны не была из ряда вон выходящей. В 1918 – 1919 гг. в Красную армию были мобилизованы или добровольно поступили на службу тысячи офицеров императорской армии. Назывались они в РККА, как известно, военными специалистами или, короче, военспецами. По сведениям Мобилизационного управления Всероссийского главного штаба, в период с 29 июля, когда декретом Совнаркома был объявлен первый (частичный) призыв бывших генералов и офицеров, по 15 ноября 1918 г. только по шести военным округам европейской части РСФСР было принято в Красную армию 20 488 бывших генералов и офицеров, а к концу 1918 года — 22 295 военспецов.
При обороне в 1919 году Астрахани – стратегического центра, прикрывавшего вход из Каспия в Волгу, по которой шло снабжение центральных областей России хлебом и сырьем, – Ефремов выдвинул ряд оригинальных идей по переоснащению железнодорожных вагонов и платформ в подвижные артиллерийские батареи и пулеметные гнезда, и талантливо применил их.
В ту пору власть в Баку принадлежала буржуазному мусаватистскому правительству, а азербайджанские большевики находились в подполье. Предсовнаркома Ульянов (Ленин) был противником «механического» присоединения Азербайджана к РСФСР: колонизаторская политика, по его убеждению, не обеспечивала прочного мира. Владимир Ильич стремился к созданию нового, союзного Азербайджана – тесно связанного с Советской Россией и политически, и экономически. Ведь бакинская нефть нужна была, как воздух.
И вот, после успешного завершения боев на Северном Кавказе 11-я армия РККА вышла к азербайджанской границе. Что было делать дальше? 17 марта 1920 г. Ленин телеграфировал Реввоенсовету Кавказского фронта: «Взять Баку нам крайне, крайне необходимо. Все усилия направьте на это, причем обязательно в заявлениях быть сугубо дипломатичными и удостовериться максимально в подготовке твердой местной Советской власти». Пришло время Ефремова…
Командуя группой из четырех бронепоездов, Михаил Григорьевич осуществил смелый прорыв своего желдорполка к столице Азербайджана, быстро покрыв дистанцию в 300 км. На головном бронепоезде «III Интернационал» следовали вожди азербайджанской революции Баба Алиев, Анастас Микоян и Газанфар Мусабеков. Артиллеристы Ефремова расчищали ему дорогу, рассеивая шрапнелью мусаватистские части. Беспримерный рейд бронепоездов обеспечил почти бескровный переворот в Баку.
А иначе – распад и бессилие, как случилось у мусаватистов…
В те дни, наверное, даже лидеры азербайджанских большевиков Баба Алиев и Анастас Микоян не представляли в точности, какое государство им предстоит строить после победы. Да и для Ефремова революционные идеи оставались скорее лозунгами – вряд ли он всерьез разбирался в марксизме, не располагая в напряженную пору военной страды временем вчитываться в научные труды. Просто в боевых условиях сомнения для командира недопустимы. Он присягнул Октябрю, проливал кровь за счастье трудового народа и заряжал своей верой других, беспрекословно, точно и в срок выполняя боевые приказы….
После Бакинской операции храброго комкора щедро, по-восточному изысканно наградило новое, Советское, правительство Азербайджана: он получил саблю с золотым эфесом, хрустальную вазу с драгоценными каменьями… А также стал кавалером ордена Красного Знамени РСФСР и аналогичного ордена Азербайджанской ССР за номером 1.
После победоносного завершения Гражданской войны Ефремов быстро шагнул в командующие войсками – поочередно Приволжского, Забайкальского, Орловского, Северо-Кавказского и Закавказского военных округов.
Но в роковом 37-м над ним, как над многими командирами, нависла беда… Герой Октября, арестованный по делу маршала Тухачевского командарм 2-го ранга Павел Дыбенко на допросах дал показания против Ефремова. К негативному флёру, окружившему Михаила Григорьевича, добавилось и его офицерское прошлое в Русской армии – тогда многих военспецов НКВД заведомо считало неблагонадежными.
Командующего округом «взяли на карандаш». Вызванный в столицу, он был поселён на два с половиной месяца под неусыпным надзором в гостинице «Москва». Фактически это был домашний арест. Дотошно проверяли каждый шаг, каждое слово. Затем начались допросы, на которых звучали фамилии Тухачевского, Якира… Другие генералы и офицеры в подобных ситуациях скисали, под давлением начинали «признаваться». Но не таков оказался Ефремов. Выдержка и сознание своей правоты его не подводили. А когда стало ясно, что из этой паутины без посторонней помощи не выбраться, он направил письмо наркому обороны Ворошилову. Обратился с письмом и к Анастасу Микояну – давнему бакинскому товарищу, который стал одним из влиятельных соратников Сталина.
Надо заметить, что немало таких отчаянных писем тогда осталось без ответа. А тут случилось невероятное. То ли подействовало заступничество наркома, бакинского боевого товарища, то ли сошлись какие-то линии в планах вождя… Словом, на Лубянку, к ежовским костоломам, Ефремов так, к счастью, и не попал. Но ему устроили последнюю проверку, похожую на спектакль.
Это был то ли допрос, то ли дружеская беседа с участием Ворошилова и Микояна, в присутствии вождя. Сталин молча выслушал объяснения Ефремова и на этот раз поверил герою Гражданской. Дело в отношении его закрыли.
…Первые месяцы Великой Отечественной, как известно, были самые трагические. Командуя 21-й армией, Ефремов ожесточённо дрался на могилевском направлении, задержал продвижение гитлеровцев к Днепру. В отчаянно тяжелом августе на время стал командующим войсками Центрального фронта. Налицо были огромные потери, сотни тысяч сдавшихся в плен красноармейцев, нескончаемые отступления, паника... Казалось, сбываются планы завоевателей, и советская «империя» вот-вот рассыплется, не выдержав самого мощного в мировой истории удара.
Но советские воины не желали мириться с этой, казалось бы, непререкаемой логикой. Духовная подмога пришла, в том числе, из героического прошлого. Офицеры вспоминали из училищного курса про далекую скифскую войну (проверенная на просторах Евразии тактика: заманить врага вглубь, а потом уничтожить), рассказывали солдатам в короткие минуты затишья об Александре Невском, Дмитрии Донском, Петре Великом, вчитывались в хронику сражений Семилетней войны, когда русские прусских бивали… Вспоминали и Гражданскую, когда революционному Петрограду и красной Москве угрожали Юденич и Деникин, но бойцы РККА выстояли. Находили новый смысл в событиях 1812 года, не случайно в библиотеках в десятки раз увеличился спрос на «Войну и мир» Толстого...
Много читал и генерал Ефремов, выкраивая время даже в дни запредельных перегрузок. В ту роковую пору генералу хотелось почувствовать себя звеном в длинной цепи, проходящей через всю историю страны. Кстати, Ефремову и воевать довелось на тех рубежах, где русские воины не раз защищали Москву от нашествий с запада.
На московском направлении он в октябре сорок первого принял командование над 33-й армией, которую быстро превратил в одну из самых боеспособных. А ведь она изначально состояла почти сплошь из записавшихся в народное ополчение, не нюхавших пороха добровольцев...
В декабре группа армий «Центр» фельдмаршала фон Бока предприняла новую решительную попытку прорыва к Москве, которая должна была увенчаться уже назначенным парадом гитлеровских войск на Красной площади. 1 декабря после мощной артподготовки две дивизии вермахта, пятикратно превосходившие в силах оборонявшихся, прорвали северо-западнее Наро-Фоминска заслон 222-й стрелковой дивизии 33-й армии. Командующий Западным фронтом Г.К. Жуков приказал Ефремову ответить встречным ударом. В операции, разработанной штабом 33-й армии, принимали участие 120 танков, стрелковая бригада, полк НКВД и два лыжных батальона. Она оказалась удачной: 76-й стрелковый полк НКВД и 136-й отдельный танковый батальон 2 декабря выбили фашистов из села Петровское. Этой операцией генерал Ефремов пресек последнюю попытку немцев прорваться к столице.
А во время начавшегося 5 декабря победоносного контрнаступления армия Ефремова 26 декабря освободила Наро-Фоминск, 4 января – Боровск, 19 января – Верею.
После непрерывных двухмесячных боев войска Ефремова нуждались в подкреплении и отдыхе. Но приказ командующего Западным фронтом гласил: во что бы то ни стало продолжать наступление на Вязьму!
Георгий Жуков, будущий Маршал Победы, скажем прямо, редко признавал собственные просчеты, да и к Ефремову – своему калужскому земляку – относился почему-то слишком сурово, отнюдь не отдавая должное его полководческим способностям. Тем дороже стоит честное признание маршала, сделанное уже после войны, когда он, с высоты прошедших лет оценивая события 1942 года, прямо сказал о том, что командованием Западного фронта и Ставкой ВГК «в то время была допущена ошибка в оценке обстановки в районе Вязьмы».
Просчеты эти объясняются, прежде всего, эйфорией после первых побед под Москвой, когда советское командование с Верховным во главе посчитало, что уже наступило время коренного перелома в войне, и Красная армия в силах гнать врага до самой границы, а может, и дальше. Но гитлеровские генералы, понукаемые фюрером, вовсе не собирались отдавать инициативу, и группировка вермахта под Москвой была спешно усилена резервами, переброшенными из Западной Европы. Поэтому врагу удалось снова усилить давление на московском направлении.
В итоге с февраля 1942 г. Ефремову пришлось действовать в окружении противника, фактически в немецком тылу. Но измученные, голодные бойцы 33-й армии (костяк которой составляли коренные москвичи-ополченцы) считали себя «железным щитом Москвы» и упорно не складывали оружия. От голода люди обессилели, съев даже разваренные поясные ремни из кожи. Боеприпасов тоже не оставалось. К тому же растаял снег, а красноармейцы были в валенках. Как назло, рано разлилась и Угра. Держались только боевым духом…
Весь март, по приказу Жукова, навстречу окруженцам пытались «пробить коридор» части 43-й и 50-й армий. Но самому идти на прорыв, чтобы соединиться с ними, Ефремову долго запрещалось: Сталин упрямо полагал, что наступательные возможности Западного фронта отнюдь не исчерпаны.
Немцы, взяв 33-ю армию в кольцо, с каждым днем сжимали его всё туже.
9 апреля Ставка ВГК прислала за Ефремовым самолет: Сталин приказал вывезти мужественного генерала из окружения. Но Ефремов отказался оставить своих солдат в таком отчаянном положении и, по существу, нарушил приказ Верховного прибыть в Москву.
На самолет погрузили лишь знамена частей 33-й армии, чтобы они не достались врагу…
Позднее Ефремову предлагали выйти из окружения окольными тропами с небольшой охраной, но спасти армию таким маневром было невозможно. Поэтому генерал деятельно готовил прорыв всех окруженных сил 33-й армии.
Гитлеровцы тем временем выдвинули Ефремову ультиматум с почётными условиями сдачи, гарантировав жизнь всем красноармейцам и командирам. Реакцией Ефремова на него была немедленная шифрограмма в штаб Западного фронта: «Прошу нанести бомбовый удар по району с врагом: Кр. Татарка… Бесово».
Комфронта Жуков тут же нацелил боевую авиацию на указанный район. Враг получил достойный ответ в виде бомбово-штурмовых налетов, на собственной шкуре убедившись, что непреклонный генерал и в полном окружении продолжает действовать, что между ним и командованием фронта всё еще есть связь. Армия Ефремова – казалось бы, почти совсем уничтоженная – оставалась боевой силой…
В ночь с 13 на 14 апреля 1942 г. около шести тысяч солдат и офицеров во главе с командармом сумели выйти к р. Угре в районе Виселово – Новая Михайловка. Однако к удивлению Ефремова, никакого «встречного удара частей 43-й армии Западного фронта», об организации которого позднее говорил Г.К. Жуков и который позволил бы многим спастись, на самом деле так и не последовало…
К несчастью, Ефремов получил тяжелое ранение в ногу, и с трудом передвигался. В лесной чаще близ деревни Горнево он окончательно понял, что шансов выйти из окружения у него нет. Тем более, что враг наседал, а патроны были уже наперечет.
Генерал решительно отвергал саму возможность плена, а идти на прорыв самостоятельно не мог, получив три ранения. Он попрощался с товарищами, которым не пожелал быть обузой, и застрелился (согласно наиболее распространённой версии, 19 апреля).
Оставшиеся в живых ефремовцы упорно пробивались к своим, некоторые примкнули к партизанам. Большинство погибло той весной, как и командарм, предпочтя смерть плену.
Но были и те, кому удалось остаться в живых. Один из прорвавшихся из «котла» – связист Владимир Гуд – с теплотой вспоминал о военачальнике, навсегда оставшемся в памяти однополчан: «Генерал Ефремов – отец солдатский. Не оставил бойцов…». Многие командиры Западного фронта, знавшие Ефремова, были уверены, что если бы он спасся, то Сталин двинул бы его выше комкора…

Так Красная армия потеряла доблестного воина и талантливого военачальника, превыше жизни ценившего офицерскую честь. Но жизнь свою генерал Ефремов отдал, безусловно, не зря: стойкость обреченного командарма стала также одним из факторов перелома – спустя считанные месяцы война покатилась в обратную сторону… Кстати, ни свидетельства выживших, ни немецкие трофейные документы не обнаруживают ни одного факта коллективной сдачи в плен кого-либо из бойцов и командиров 33-й армии. Они не сдавались до последнего…
Немцы вскоре обнаружили тело мужественного генерала и опознали его. По приказу вражеского командования хоронили Ефремова с воинскими почестями: солдаты фюрера проявили должное уважение к достойному противнику.
Известна легенда о немецком генерале, который в тот день находился в Слободке и заявил своим солдатам: «Вы должны сражаться за Германию так же храбро и мужественно, как этот генерал за свою Родину!». Есть предположение, что это был не кто иной, как сам Вальтер Модель, будущий генерал-фельдмаршал, амбициозный и гордый военачальник. В апреле 1945-го, когда нацистские вояки уже толпами сдавались союзникам, он, наперекор соратникам и подобно Ефремову, предпочел плену самоубийство.
После войны на несколько десятилетий подвиг Ефремова и бойцов его 33-й армии почти забыли. Сказывалось негативное отношение к командарму со стороны некоторых военачальников, возлагавших почти всецело на Ефремова вину за Ржевско-Вяземский «котел»… Только в наши дни подвиг Михаила Георгиевича был оценен по достоинству: 31 декабря 1996 г. ему посмертно присвоено звание Героя России, за которую он сражался с непоколебимым мужеством и стойкостью.

Здесь, думается, уместно вспомнить о двух других генералах, оказавшихся в такой же ситуации.
Генерал-лейтенант Андрей Власов, командующий 2-й ударной армией, штаб и части которой в том же 1942 году оказались в «котле» в районе Мясного Бора, не только сам изменил Родине, но и занялся формированием из советских военнопленных т.н. «Русской освободительной армии» – боевых сил, предназначенных для военных действий против Красной армии. Спасая шкуру, Власов из боевого генерала превратился в предателя и авантюриста и понес после войны заслуженную кару (был повешен по решению суда).
Генерал от инфантерии Александр Самсонов, командующий 2-й армией Северо-Западного фронта, отважно воевавшей в августе 1914 года в Восточной Пруссии, попал в окружение в ходе неудачного для русских войск сражения в районе Мазурских озер. И тоже, как и Ефремов, пустил себе пулю в висок, чтобы избежать германского плена…
Спасая себя, генерал Власов навеки опозорил свое имя, а генералы Самсонов и Ефремов, пожертвовав жизнью, своих имен не запятнали. Потому что честь для воина всегда дороже жизни…

Друзья, знаю, что многие мужчины неравнодушны к боксу. Расскажу об одном боксере . Думаю, что он достоин, что бы занять место в этой ветке? Если нет, скажите, я уберу.

Николай Фёдорович Королёв

Николай Фёдорович Королёв появился на свет 14 марта 1917 года в столице России. О его детстве известно очень немногое. Он был единственным ребенком в семье. Настоящая его фамилия — Фадеев. Почему этот выдающийся человек отдал предпочтение фамилии отчима, с которой и остался в истории мирового спорта, не известно.
В юные годы Королев ничем не отличался от большинства своих сверстников — прилежно посещал школу, а в свободное от учебы время гонял во дворе мяч, помогал старшим и отстаивал «честь» двора в устоявшемся формате «стенка на стенку». Драться он, к слову, не любил, однако если приходилось — не давал спуску никому и сражался до победы. А потому и прозвище у него было подходящее — Король. Имелось у Николая и ещё одно «мирное» хобби, страсть к которому превалировала над остальными. Было это радиолюбительское дело. С непонятным для его ровесников азартом он долгими часами просиживал над чертежами и схемами, тратил на детали почти все имеющиеся у него сбережения. Первое знакомство с боксом у будущего спортсмена состоялось в соседском сарае. Там его товарищи подвешивали мешок, набитый опилками, который затем лупили кулаками. Задумка Королёву понравилась, однако удары по мешку удовольствия и радости не принесли — руки его мгновенно покрылись кровоточащими ссадинами, разболелись суставы…. Николай был уверен — «бокс» занятие не для него.
Окончив школу, Королёв устроился на завод «Нефтегаз», где всю жизнь проработала его мать, Ефросинья Андреевна. Именно она, по признанию Николая Федоровича, явилась для него примером усердия и трудолюбия — жизненно важных качеств, необходимых всем желающим чего-то добиться в жизни. Проводя много времени на заводе, Николай не забывал заниматься спортом. Он успешно сдал нормы ГТО и записался в секцию любимого им футбола, действовавшую на предприятии. А в 1933 году Королев и его друзья, гуляя по своему обыкновению по Измайловскому парку, увидели тренировку боксёров. Спустя несколько дней молодые спортсмены появились там снова. Так продолжалось какое-то время. Молодым ребятам нравилось наблюдать, как боксеры виртуозно обращаются со строптивой скакалкой, как отрабатывают в парах свои навыки. И в один из дней юноши отважились подойти к руководившему этими интересными занятиями тренеру Ивану Богаеву с просьбой о зачислении их в секцию. Иван Степанович — преподаватель кафедры бокса столичного института физкультуры и один из основателей этого вида спорта в нашей стране — касательно Королёва решение принял сразу: шестнадцатилетний юноша был довольно рослым и имел, как говорится, богатырское телосложение.
Наивно было бы считать, что Королёв, не дававший никому спуску в уличных сражениях, сразу же принялся разделывать своих соперников на ринге. Свой первое выступление в четырёхугольнике, казавшемся молодому парню магическим, Николай Федорович прогнозируемо провалил — ни одного раза он не смог дотронуться до противника. Однако заострять на этом внимание не стоит — подобная судьба постигала и постигает почти всех молодых боксёров, столкнувшихся по воле тренера с уже довольно опытными соперниками. Зато первая неудача подстегнула Королева, принуждая вкладывать в каждую тренировку всю свою душу. Прыжки через скакалку, монотонная отработка ударов, многокилометровые кроссы — всё это, казавшееся еще недавно рвавшемуся в бой Николаю лишь пустой тратой времени, отныне обрело новый смысл. А осенью 1933 у тренера Королева появилась удобная возможность представить своего многообещающего ученика Аркадию Харлампиеву.
Уже первые показательные бои Королева, его защитные и атакующие действия, мощные удары, а главное правильное тактическое мышление произвели сильное впечатление на Харлампиева. Он понял — перед ним самородок, прирожденный боец. И, разумеется, этот великий тренер взял Николая Федоровича под свое крыло. Снова потянулись бессчетные тренировки — кроссы, работа на снарядах и со скакалкой, колка дров. Королев отдавал занятиям всего себя, трудился над физической подготовкой, усердно работал над техникой, которую природа, в отличие от крупного телосложения, никогда и никому не дарит. Сотни и тысячи раз он повторял одни и те же движения, стараясь добиться в них лёгкости и чистоты. Харлампиев, хоть и ворчал на своего ученика (Королев нередко пропускал удары, от которых можно было защититься, медленно перемещался по рингу), все же говорил друзьям: «На этого парня обратите внимание, верю, что из него выйдет классный боксер!». Так проходили дни, недели и месяцы. На место поединков с тенью пришел настоящий спарринг, а количество труда, вложенного на тренировках, стало переходить в качество. Аркадий Георгиевич также прекрасно понимал, что долгая шлифовка боксёрских навыков не даст того настоящего и бесценного опыта, который его ученик сможет приобрести в настоящем бою с точно таким же жадным до победы противником. Именно потому, когда в марте 1934 стартовало очередное лично-командное первенство города Москвы, наставник Королева принял решение ввести в команду доселе необстрелянного, но полного амбиций семнадцатилетнего Николая, которому перед этим пришлось похудеть на несколько килограммов, мешавших боксеру попасть в рамки полутяжёлого веса.
Проблем с попаданием в финал у Николая Федоровича не возникло, но в решающем поединке Королев столкнулся со знаменитым Виктором Михайловым, считавшимся на протяжении шести лет первым боксёром нашей страны. Он являлся выдающимся специалистом классического стиля и первым среди отечественных мастеров перчатки был удостоен новоучреждённого звания заслуженного мастера спорта. Забегая вперед, стоит отметить, что звание сильнейшего полутяжеловеса России Михайлов не уступал никому на протяжении шести лет (1933-1939). И дело здесь обстояло вовсе не в отсутствии конкуренции, а в высочайшем мастерстве чемпиона. Соперничество в его весовой категории оставалось довольно высоким, поскольку побеждённые спортсмены никак не желали мириться со своим положением, упрямо и порой небезуспешно цепляясь за шанс покорения высшего титула.
Первая встреча будущих «вечных» соперников прошла, что называется, «в одну калитку». Николай Федорович, хотя и был уже довольно сильным боксёром, однако сложился ещё не до конца, иначе говоря, являлся «сырым». И до Виктора Павловича ему еще было очень далеко. Как ни пытался Королев достать противника своим разящим ударом, сделать этого ему так и не удалось. Михайлов предугадывал все атаки настырного молодого бойца, и с легкостью уходил от них, посылая в то же время свои удары прямиком в цель. Он обладал полным преимуществом и вполне мог нокаутировать Королёва, однако не стал этого делать. Несмотря на неудачи, Николай Федорович упорно шел вперёд и, видя у противника столь огромную волю к победе и боевой дух, Михайлов, будучи спортсменом благородным, высоко ценившим подобные качества, проникся к оппоненту симпатией. Бой закончился в конце первого раунда после того, как секундант Королёва выкинул на ринг полотенце. Подобный, указ поступил от Харлампиева, ожидавшего такого развития собитий и побеспокоившегося о здоровье своего ученика. Необходимый бесценный опыт Николай получил сполна, а Аркадий Георгиевич окончательно убедился в талантливости этого юноши, все чаще став выпускать его на настоящие бои.
В следующем 1935 году Михайлов и Королёв дважды скрещивали перчатки, и вновь Николай потерпел поражения, однако это были уже совсем другие поединки. К слову, после первого проигрыша Королёв очень расстроился, на время даже перестав посещать тренировки. Он не мог не понимать, что с мастером подобного уровня — вне сомнений одним из лучших боксёров эпохи — ему сражаться на равных пока было рано. Тем не менее, удар по самолюбию вспыльчивого и голодного до побед юноши был нанесён самый серьезный. К счастью, ком обиды сдавливал молодецкую грудь не долго — жаждая реванша, амбициозный боец после краткого «отпуска» вернулся к занятиям. Вернулся, надо отметить, с удвоенным запалом, проливая ещё больше пота на тренировках и внимательно разбирая собственные ошибки. И хотя вскоре заметно прибавивший Королев ещё раз проиграл корифею ринга, Михайлов также получил от Николая немало неприятностей. Неоднократно юноша ставил соперника в опасное положение, доставал ударами, демонстрируя умножившуюся технико-тактическую оснащённость. Королев наглядно подтвердил тезис «на ошибках учатся», о чём свидетельствовали и слова самого Михайлова, произнесенные им после выигранной встречи: «Нелёгкий бой! Противник переносил удары, от которых падали другие, и сам при этом бил сильно, разнообразно и быстро, маневрировал и маскировал начало атаки… Его броски с дистанции стремительны и совершенно неожиданны. Выиграв три раунда по очкам, я убедился, что передо мной вполне сложившийся в профессиональном плане мастер международного класса».
Было абсолютно ясно, что выяснение отношений между двумя столь колоритными персонажами, за которыми с интересом следила вся страна, на этом не закончится. Действительно в 1936 пути боксёров пересеклись ещё раз. К тому времени Николай не только окончательно перебрался в тяжёлый вес, но и с ходу выиграл сперва первенство Москвы, а затем и чемпионат Советского Союза. Помимо этого он успешно сдал выпускные экзамены в школе тренеров, получив диплом одним из первых в СССР. Михайлов, в свою очередь, в который уже раз подтвердил титул сильнейшего боксера в полутяжелом весе, однако как только стало известно об основании нового звания — Абсолютного чемпиона Советского Союза, за который могли биться лишь победители первенства страны в среднем, полутяжёлом и тяжёлом весе, сразу бросил Королеву вызов. Николай только того и ждал.
Очередная серия противостояния между двумя мастерами разыгралась в Московском цирке 22 октября. Этот поединок навсегда остался в истории отечественного и мирового бокса, как один из наиболее увлекательных и зрелищных. В этот раз Королёв уже ни в чём не уступал своему именитому противнику и в потрясающем по зрелищности и накалу шестираундовом бою одержал убедительную победу. Михайлов открыто признал свое поражение и первым поздравил Николая Федоровича. К сожалению, радость Королева не смог разделить его тренер Аркадий Харлампиев, несколькими месяцами ранее ушедший из жизни. К бою на Абсолютное первенство Королева готовил Пётр Фастов, а впоследствии тренером его стал Константин Градополов — помощник Харлампиева и завкафедры бокса Института Физической Культуры.
Долгожданная победа в поединке со столь принципиальным соперником совсем не вскружила молодецкую голову Николая. Напротив, Королев, недовольный своей усталостью во время тяжелейшего боя с Михайловым, продолжил упорные тренировки, сосредоточившись над развитием выносливости. Наградой за столь тяжёлый труд стала вереница побед в 1937. В этом же году Николай Федорович подтвердил титул сильнейшего боксёра нашей страны, опять победив Михайлова в поединке за звание Абсолютного чемпиона. В тот же период в карьере Королёва произошел любопытный эпизод, прекрасно характеризующий его человеческие качества. На первенстве «Спартака» боксер без особых проблем добрался до финала, но в решающем бою столкнулся с яростным сопротивлением грузинского спортсмена Андро Навасардова. В сложном поединке судьи признали победителем Николая. Но уже на следующий день Королёв собственноручно написал в одну из центральных газет письмо, в котором сообщал, что отказывается от, по его мнению, незаслуженной победы.
В 1937 году советский боксер добился успеха и на международной арене, выиграв всемирную Рабочую Олимпиаду, проводившуюся в бельгийском городе Антверпене. Королеву там выпало сражаться с грозными противниками — финном Хелендером и представителем Палестины Хильдерадестом. Первый был известен своими мощными ударами, а второй — необыкновенной стойкостью. Сам Королев писал в мемуарах: «Мне очень хотелось увидеть финна перед боем. Однажды, когда я стоял перед входом в гостиницу, дверь скрипнула и на улицу высыпали спортсмены с финскими флажками на пиджаках. Среди них был молодой парень на две головы выше товарищей, с крупными руками и широченной спиной… А вечером предстоял бой, и я обязан был победить. Обязательно. С этими мыслями вышел на ринг. Без пиджака противник казался еще крупнее. Пожали друг другу руки, обменялись вымпелами. Хелендер начал активно. Бил прямыми ударами, словно машина рычагами. Я уклонялся, держал руки свободными, приготовленными для удара. Сделал очередной нырок. Противник оказался совсем рядом, точнее, его живот, а значит и голова была где-то близко. Выпрямляясь, ударил левым крюком и попал прямо в подбородок! Финн упал па пол, судья начал отсчет». Этот бой длился всего одиннадцать секунд, став одним из самых коротких в спортивной карьере Николая Федоровича. В финале Королева ждал араб Хильдерадест, который, как выяснилось, оказался боксером-профессионалом. Этот скандал удалось замять, и поединок всё-таки состоялся. Николай Федорович вспоминал: ««Смуглый кудрявый красавец, он первым начал атаку. Я же решил подождать и посмотреть, что умеют профессионалы. Арсенал, к сожалению, оказался не богат, пришлось мне его кое-чему поучить. Ударил встречным, одновременно отбив локтем руку палестинца. Все, Хильдерадест на полу. Судья дошел до восьми, палестинец встал и пошел на меня. Тщательно закрывшись, двинулся навстречу. Поймал для удара с фланга удобный момент, и противник снова оказался в нокдауне. И снова встал. Тогда я загнал его в угол, открыл его глухую защиту, левой попал в голову. Зал взревел, нокдаун. Он опять встал. У нас бой бы давно прекратили, но встреча международная и тут другие правила. Подошел и легким ударом окончил бой. Две встречи, две победы и титул чемпиона Олимпиады».
В 1938 Николай Федорович снова стал чемпионом Советского Союза, а в 1939 году в последний раз встретился с Михайловым. Виктор Павлович — победитель по натуре — не хотел мириться с поражениями и жаждал реванша. Проанализировав предыдущие бои с Королевым, он отметил, что противник не очень-то жалуют ближний бой. Тогда Михайлов полностью перестроил свою тактику, сразу же переведя встречу в неудобное для противника русло. Неожиданный ход мастера дал результаты — Виктор Павлович вырвал победу, и теперь уже Николай Федорович поздравлял его от всей души. Добившись желаемого, Михайлов навсегда покинул ринг.
В 1939 году Королев был призван на военную службу, став курсантом военной авиашколы. Могучему спортсмену потребовалось много усилий, чтобы «подчинить» своей воле истребитель, однако, в итоге, и эта вершина была покорена — Николай Федорович научился управлению военным самолетом. И всё же не судьба ему была стать воздушным асом — во время одного из прыжков с парашютом Королев серьезно повредил ногу. Последствия травмы беспокоили боксера на протяжении всей жизни. После этого случая в феврале 1941 он был уволен в запас.

Восстановившись, Николай Федорович вернулся на ринг и уже 15 июня 1941 выиграл первый Абсолютный чемпионат Москвы, одолев в финале своего одноклубника по «Спартаку» и хорошего товарища Ивана Ганыкина. К слову, Ганыкин, становившийся неоднократно чемпионом Советского Союза в полусреднем весе, выделялся невиданной выносливостью, проводя все свои поединки в ураганном темпе. Его соперники, не выдерживая, под конец боя чуть ли не падали от изнеможения, и Иван Иванович был уверен, что подобная тактика позволит ему одержать верх над Королёвым. Однако он просчитался. Продемонстрированный Королёвым бокс поразил не только его противника, но и многих зрителей. Николай Федорович, не ставя на свое превосходство в физической мощи и силе, предложил сопернику на протяжении всего восьмираундового поединка посостязаться в сверхскоростном боксе. А спустя неделю после этого боя началась война.
Будучи истинным патриотом своей родины, Королев ради её блага был готов на любые жертвы. К сожалению, в воздух его из-за травмы не пускали, и в результате долгих мытарств он вместе с другими знаменитыми спортсменами оказался на стадионе «Динамо». Там они были зачислены в ОБСМОН (Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения). Королев попал в состав диверсионной группы, действовавшей на вражеской территории под Ровно, а впоследствии оказался в партизанском отряде специального назначения под названием «Победители», которым командовал выдающийся человек, Герой Советского Союза, полковник Дмитрий Николаевич Медведев. В этом отряде в разное время сражались: разведчик Николай Кузнецов со своим связным Николаем Приходько, разведчица Африка де лас Эрас, конькобежец, чемпион СССР Анатолий Капчицкий. «Победители» занимались разведывательной, боевой и диверсионной деятельностью. Советские «коммандос» внезапно и сокрушительно нападали на автоколонны и гарнизоны врага, взрывали военные склады и мосты. Николай Федорович вместе с остальными выполнял сложнейшие боевые задачи. Не зря генерал армии Иван Петров говорил: «Каждый спортсмен в бою стоит нескольких рядовых воинов, а взвод спортсменов — лучше батальона, если ожидается сложная операция». Однажды в ходе одного из боев командир отряда Медведев был тяжело ранен, но на его счастье поблизости оказался Николай Федорович. В своих мемуарах под названием «На ринге», изданных в 1950 году, боксер так описывает этот эпизод: «Бой шел четыре часа. Нашему отряду удалось вырваться из кольца. Карателей было пятьсот человек, а нас не более семидесяти… Вижу, командир не может двигаться. Дышит со свистом, ранение в голову. Я взвалил его на спину и пошел тихонечко. Думаю, не зря спортом занимался. Самое время показать, что могу. С километр шёл так. Хорошо, ещё снег не был глубокий. Нашли своих, сдал я командира, а сам прислонился к дереву, закружилась голова…». Спустя несколько недель Королев был уже в столице России, где ему вручили орден Красного Знамени.
На фронт знаменитый боксер уже не вернулся, хотя и очень желал этого. Наверху решили по-иному использовать его талант и опыт, поручив тренировать диверсантов в плане общефизической подготовки и силовых единоборств. Вместе с этим Королев возобновил и свои занятия боксом. Однако к Абсолютному чемпионату страны, состоявшемуся в августе 1943, Николай Федорович не успел подготовиться и во время соревнований был снят по решению врачей. Далёк от своих лучших кондиций Королев был и в 1944-ом, уступив в финале первенства страны мощному грузинскому боксёру Навасардову, которого ранее не единожды побеждал. Николаю Федоровичу, всегда и во всём стремившемуся быть первым, было очень сложно смириться с поражениями. Ценой невероятных усилий, которые невозможно описать на бумаге, Королев набрал былую форму и в конце 1944 вернул себе звание Абсолютного чемпиона страны. В финале он встретился с прославленным боксером Евгением Огуренковым — первым средневесом, выигравшим данный титул в 1943. Однако повторить достижение Королёв ему не позволил. А в 1945 Николай Федорович, как и в старые времена, победил и в абсолютном первенстве, и в чемпионате страны.
В это же время в жизни Королёва случился один интересный эпизод. Сам спортсмен так рассказывал про этот случай: «Однажды мне довелось наблюдать за тренировкой профессионала. Произошло это в Германии вскоре после окончания войны. Я тогда находился в нашей зоне оккупации в Берлине в служебной командировке. В один из дней ко мне зашёл знакомый офицер и сообщил, что в американской зоне тренируется какой-то популярный профессионал-полутяжеловес. Я захотел посмотреть, и мы направились в их спортивный зал. Там курили и пили пиво, болтали ногами и языками. Тренировка только началась, и боец — боксёр полутяжёлого веса, профессионал с мощной бычьей шеей — выпрыгнул на ринг и протянул руки, ожидая, пока ему наденут перчатки. Спаринг-партнёры встали в очередь у ринга. Тренировка началась. Как и полагается, профессионал раунд за раундом избивал своих партнёров. Тут меня взяло за живое. Подумал, не попробовать ли и мне пару раундов подраться? Сказал об этом своему знакомому. Тот руками замахал, но потом его тоже задело: «Хорошо, — произнес он, — попытайся!». Я обратился к распорядителям, кто-то перевёл, те посмотрели и закивали — мол, здоровый парень, хороший спаринг-партнер. Разделся я и вышел на ринг. Надели мне перчатки и один раунд я держался как можно мешковатее. Противник проводил серии ударов, я ускользал. Во втором раунде началась та же игра, но я уже пригляделся к манере противника, приноровился к ней. Передо мной был заурядный «автомат», назубок знающий лишь определенное количество трюков, и — всё. Боксируя, приблизился к канатам, где стоял мой знакомый. Сказал ему: «Надоело, сейчас буду бить...». Конечно, в полную силу я не собирался боксировать. Мы провели еще два раунда, и «профессионал» окончательно сдал. Ко мне стали приставать: «Фамилия? Откуда? Чемпион из России?..».
В 1946 Николай Федорович ещё раз выиграл чемпионат СССР, попутно взяв реванш у Андро Навасардова. Блеснул русский боксер и на международной арене, став победителем турниров в Праге и Хельсинки. Болельщики называли Николая Фёдоровича «КВ», как бы намекая на мощь одноимённого тяжёлого танка. Расшифровывалась эта несложная аббревиатура весьма просто — «Королёв Великий». Слава о могучем советском богатыре долетела и до Америки, где в те годы в супертяжёлом весе блистал «Коричневый Бомбардировщик» Джо Луис. Соперничество двух супердержав началось уже тогда, и в Соединенных Штатах, где чемпионы-тяжеловесы во все времена находились в особом почёте, сразу же появились желающие доказать, что их спортсмен сильнее всех. По мнению американцев, Николай Федорович являлся единственным, кто мог дать «хоть какой-то» отпор Луису, достаточный для того, чтобы и проходного боя не вышло, и победа Джо казалась яркой и не вызывающей сомнений. В конце концов, некто Майкл Джейкобс — один из видных функционеров заокеанского профессионального бокса того времени — прислал Королёву письмо, смысл которого заключался в предложении провести бой против Луиса. Для Николая Федоровича это был поистине ВЫЗОВ, к тому же в СССР, как и во всей Европе, в те годы не осталось никого, кого бы Королёв не мог побить.
Известно, что Николай Федорович всей душой желал этой встречи, скрупулезно собирая фотографии и газетные вырезки про знаменитого американского чемпиона. Однако заокеанская сторона выдвинула новое требование — Королёв должен был сначала показать себя в ряде рейтинговых боев, способных дать ответ на вопрос, может ли он драться с самим Луисом. Свой неожиданный каприз американцы объясняли так же просто, как и унизительно, по отношению к русскому боксеру — они якобы тревожились о здоровье Николая Федоровича, никогда не выходившего на профессиональный ринг, и хотели увериться, что он может держать удар. Королёв был готов согласиться на уловки американцев и провести рейтинговые бои, однако встречаться с американскими боксерами Николаю Федоровичу запретило руководство нашей страны. Королёв писал в высшие органы власти просительные письма, однако ответа на них не было. И тогда боксер при содействии своего товарища, Главного маршала авиации Александра Голованова, принял решение обратиться к самому Сталину. Иосиф Виссарионович выслушал просьбу знаменитого боксёра, которую ему озвучил сам Александр Евгеньевич. Однако ответ вождя оказался не таким, какой хотел услышать Николай Федорович: «Королёв — это победоносный символ русского народного духа и характера, гордость советского спорта. Драться перед пьяными ковбоями в клубах — означает уронить достоинство и своё, и страны. Американцы триумфа русского боксёра не допустят, потому и задумали осуществить разведку боем. Королёву не стоит ехать в Америку. Или есть доводы более веские?». Более веских доводов не нашлось ни у кого…
Разумеется, история не терпит сослагательного наклонения, однако Королев согласно мнению экспертов имел неплохие шансы на успех в поединке. Николай Федорович держал удар не хуже американского спортсмена, как минимум не уступал ему в подвижности и обладал редким умением в доли секунды сориентироваться в ситуации и принять верное решение. Кроме того, «Коричневый Бомбардировщик» проводил всего лишь по нескольку поединков в год, в то время как Королёв лишь в рамках одного турнира мог биться с пятью соперниками. О несостоявшемся «поединке века» и Луис, и руководство нашей страны вскоре забыли. Только Королёв так и не смог этого сделать. Однако изменить что-либо было не в его силах, и Николаю Федоровичу ничего не оставалось, кроме как продолжать выступать на внутренней арене. К слову, там у него вскоре — впервые за долгие годы — появился стоящий соперник, молодой литовец Альгирдас Шоцикас. На первых порах Королёв без особого труда разбирался с новичком, однако тот набирался опыта и стремительно учился. Совсем так же, как когда-то учился и сам Королёв в поединках с Михайловым.
В 1948 Николай Федорович в очередной раз с лёгкостью одолел Шоцикаса, послав того в ходе боя несколько раз на настил, однако уже в 1949 Альгирдас оказал знаменитому сопернику упорнейшее сопротивление. До такой степени упорное, что многие зрители остались недовольны вердиктом судей, и в итоге его отменили. Для выявления сильнейшего спортивное руководство страны организовало в столице России мини-турнир лучших тяжеловесов — Королёва, Шоцикаса, Навасардова и эстонца Мартина Линнамяги. В соответствии с прогнозами в финале встретились Николай и Альгирдас. И снова Королёву пришлось крайне нелегко — в ходе поединка он даже побывал в нокдауне, но в итоге всё-таки вырвал победу. Однако время легендарного боксера неумолимо и безвозвратно уходило. Больше Николай Федорович не побеждал Шоцикаса, потерпев от него подряд четыре поражения. Позже сам Альгирдас признавался: «Я был не сильнее Королёва. Я был моложе на двенадцать лет»

Королев очень хотел принять участие в Олимпийских Играх 1952, проходящих в Хельсинки. Это была первая Олимпиада, на которой выступили советские боксёры. Но спортивное руководство СССР уже навесило на него ярлык «старый», загубив, таким образом, ещё одну мечту выдающегося боксёра. И снова Королёв писал в верха письма, и снова получал отказы. В последний раз Николай Федорович появился на ринге в рамках первой Спартакиады народов СССР в 1956 году. Ему уже шел тридцать девятый год — как считалось тогда, он был глубоким стариком для бокса. Тем не менее, он уверенно одолел молодого боксера Виталия Потапова и вышел в финальную часть соревнований. Однако к дальнейшим боям Николай Федорович не был допущен по заключению врачебной комиссии. Так завершилась история Королёва-боксёра — яркая, незабываемая и неповторимая. Четырехкратный абсолютный чемпион СССР и девятикратный чемпион страны в тяжелом весе он принял участие в 219 боях, выиграв из них 206. В их числе победы над известными боксерами из Финляндии, Франции, Чехословакии, Польши, Бельгии. Около половины побед было им одержано досрочно — ввиду явного преимущества или нокаутом. Не являлось тайной и то, что некоторые противники Королева, понеся от него поражение, больше не решались с ним боксировать. Среди его постоянных соперников можно отметить Андро Навасардова, Мартина Линнамяги, Левана Гудушаури, Бориса Салонга и Николая Юрченко.
Завершив спортивную карьеру, Николай Федорович какое-то время преподавал в знаменитом столичном вузе МВТУ им. Баумана, а потом занялся тренерской деятельностью. Все дела Николай Федорович всегда делал основательно, вкладывая всю душу. Именно поэтому на его лекциях никто из студентов не скучал, а ученики посещали тренировки с огромным удовольствием. В правительстве трудовые заслуги боксера оценили по достоинству и наградили орденом Трудового Красного Знамени. Свой пятьдесят седьмой день рождения Николай Федорович планировал встретить в подмосковном доме отдыха, однако до праздничной даты он не дожил всего два дня. Сердце Чемпиона остановилось 12 марта 1974 во время игры в бильярд. Он был похоронен в Москве на Введенском кладбище. На его памятнике выбиты всего три слова — «Боксёр», «Партизан», «Коммунист». К сожалению, очень немногие знают, как много скрывается за ними. Спустя полгода после смерти выдающегося спортсмена в СССР в городе Брянске был проведён первый Всесоюзный мемориал им. Н.Ф. Королева.

Хочу еще раз уточнить, достоин ли Николай Федорович места в этой ветке? Если будет желание, выложу несколько сохранившихся видео с его боями.

Нашел еще одну удивительную историю. Я считаю, что она достойна того, что бы занять свое место в данной теме.

Ангел в погонах. «Русский человек спас нас всех, он тут святой!"

В Праге только что демонтировали монумент маршалу Коневу, в Польше массово сносят надгробия советских солдат. На фоне общей истерии последних лет в Восточной Европе затерялось одно сообщение – в маленькой венгерской деревне на деньги местных жителей установили памятник неизвестному советскому офицеру…
До населённого пункта Надьбарачка от Будапешта ехать прилично – два с половиной часа. Небольшой посёлок близ границы с Сербией, 2300 человек населения. Идёшь по главной улице – ничего примечательного: есть обветшавшие дома, есть новые. В центре – старинная церковь, отреставрированная, как надо: на это средств не жалеют. Именно тут 13 ноября 1944 года произошёл инцидент, который тогдашние обитатели Надьбарачки запомнили на всю жизнь. В деревню вошли югославские партизаны, но их отряд вскоре обстреляли появившиеся вдруг в небе немецкие самолёты. Разгневанные повстанцы обвинили местных венгров: это они якобы подали радиосигнал люфтваффе – ведь Венгрия тогда официально была союзником нацистской Германии. Всех до единого жителей (2000 человек), включая стариков и детей, югославы согнали к церкви, поставили вокруг пулемёты, и командир партизанского отряда (женщина в военной форме) заявила: сейчас «предателей» казнят за «коллаборационизм». Люди уже попрощались с жизнью, когда внезапно в центр Надьбарачки въехала машина с советским военным патрулём.
День второго рождения
– У нас многие до сих пор уверены – это был ангел Господень… Но, правда, в форме офицера Красной армии, – улыбается староста Иштван Андраш Беги. – Некоторые жители впоследствии клялись, что вокруг головы русского блистало сияние, словно у святого. А вы представьте себе состояние сельчан – они закрывают глаза детям, стоят на коленях перед пулемётами, и тут происходит чудесное спасение. Офицер потребовал от разозлённых партизан прекратить самосуд и отпустить невинных людей. Он сказал: «Да, Венгрия воюет за Гитлера. Но какие у вас доказательства их вины, чтобы скопом убивать мирных жителей и тем более детей?! Освободите всех немедленно!» Авторитет Советской армии в то время был столь высок, что партизаны и не подумали возражать одинокому патрулю РККА, хотя в отряде насчитывалось 4000 человек. Русский строго сказал, что обязательно приедет снова и проверит ситуацию. Но югославы не осмелились нарушить его приказ. Этот день считается днём нашего второго рождения.
Идея поставить памятник спасителю витала в Надьбарачке давно, но к 65-летней годовщине события жители деревни взялись за дело серьёзно. Объявили сбор денег – кто сколько сможет. Откладывали по копейке – свою лепту внёс каждый человек. Крупную сумму перевёл даже один сербский бизнесмен. 13 ноября 2009 года в селении при стечении народа торжественно был открыт обелиск. Надпись на нём гласит: «Кровавую бойню божьим чудом остановил командир советского военного патруля. Мы выражаем благодарность ему и Всевышнему за чудесное спасение». К тому времени почти во всей Восточной Европе – в Чехии, Польше, Прибалтике да и самой Венгрии – убирали памятники советским солдатам. Где-то трусливо, под покровом ночи, а где-то и помпезно, с участием прессы и телекамер. А тут люди на свои сбережения берут и ставят монумент представителю «оккупационной армии», громко заявляя: он их спаситель, ангел, посланец небес, святой. Разумеется, у многих чиновников в Венгрии произошёл «разрыв шаблона». «Мы знали, что не будем поняты – наше действие считают непопулярным, – признаёт староста Надьбарачки Иштван Андраш Беги. – Представители властей никак не поучаствовали в финансировании мероприятия. Но мы хотели отблагодарить нашего спасителя». Меня приглашают в дом одного из старейших жителей деревни – 94-летнего Иштвана Матаца, который тогда стал свидетелем драмы у церкви. Было парню 18 лет…
«Заслонил жителей собой»
– Партизаны тогда наняли жителей с подводами, дабы передвигаться дальше, – вспоминает Иштван Матац. – Я управлял лошадьми. Внезапно прилетели два немецких самолёта, начался шквальный обстрел из пулемётов. Моя подвода завалилась в канаву, я был ранен в ногу. Не обращая внимания на рану, партизаны притащили меня к церкви, заставили лечь на землю – югославы были в бешенстве. Они твёрдо уверились, что это мы предупредили нацистов, хотя впоследствии выяснилось – из деревни радиосигналов и не поступало. Помню ли я офицера Красной армии? Да, конечно. Высокий, со светлыми волосами. С возрастом вот затрудняюсь… Мне в восемнадцать сорокалетние виделись глубокими стариками. Тогда мне показалось – русскому лет 60 на вид… Но в реальности, думаю, ему едва за 40 перевалило. Он действовал решительно и властно, встал перед церковью, заслоняя жителей собой. Вот вы человек молодой, посмеётесь, а я вам скажу: это правда был посланец Господа. Просто тогда ему пришлось надеть мундир с погонами.
Исполин, красавец, богатырь
У Иштвана Матаца есть справка о ранении, бумагу в госпитале выдала советский врач Хорошева, лечившая молодого венгра, – это тоже доказательство отношения Советской армии к местным жителям. У памятника всегда лежат свежие цветы, и обитатели Надьбарачки мечтают выбить на камне имя своего спасителя, установить его фото. «Не по памяти же лицо рисовать, – вздыхает староста села. – Хотелось бы возносить молитвы за этого человека. Может быть, у нас получится установить его личность через «Аргументы и Факты»?» Узнать имя советского офицера сельчане стараются давно – увы, не получается. Делали запрос в посольство России, пытались выяснить в архивах – вообще никакой информации. Советская воинская часть покинула Надьбарачку довольно быстро и ушла на север – наступать на Будапешт, занятый нацистами. Очевидцы события 13 ноября 1944 года дают разные описания: у кого-то «ангел»-красноармеец выглядит мальчишкой, у кого-то он совсем старый, у кого-то блондин, брюнет, рыжий… Люди были в таком сильном потрясении, что всем после спасения он представлялся по-своему: исполином, красавцем, чудо-богатырём. В общем, как в стихах Самуила Маршака: «ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы». Прошло уже много лет, установить настоящую внешность этого человека, выяснить его имя трудно. Да что там – почти невозможно, но…
Нас ведь с вами миллионы, ребята. Согласитесь, случай действительно уникальный: в маленькой деревушке, в глубинке небольшой республики люди на свои деньги поставили памятник воину Красной армии, а ведь в упомянутых выше странах Европы монументы в честь освобождения от нацизма сносят, перетаскивают на окраины городов, оскверняют, замазывают краской. И тут подобный поступок – от души, от сердца, желание поблагодарить русских за спасение. Где в Восточной Европе ещё может быть такое – чтобы бывшие соратники по «социалистическому лагерю» помнили наши заслуги, преклонялись, говорили «спасибо»? Я обращаюсь ко всем гражданам России: давайте найдём неизвестного спасителя деревни Надьбарачка в Венгрии. Быть может, в госархивах РФ остались сведения, что за часть находилась рядом с Надьбарачкой 13 ноября 1944 года и есть ли фотографии её командиров. Мы сделаем благое дело – поможем настоящему герою, спасителю тысяч человек, обрести имя на памятнике. Русский это, украинец, грузин, белорус, узбек – совсем неважно. Главное, что он являлся офицером Советской армии…

Золотая молодёжь 1945 года...

Летчики-герои Великой Отечественной войны.
1-й ряд слева направо: Дважды Герой Советского Союза летчик-истребитель Дмитрий Борисович Глинка (около 300 боевых вылетов и 50 лично сбитых самолетов противника), Трижды Герой Советского Союза летчик-истребитель Иван Никитович Кожедуб (лучший ас союзников периода Второй Мировой войны, 330 боевых вылетов и 62 лично сбитых самолета противника), Дважды Герой Советского Союза летчик-истребитель Павел Яковлевич Головачев (385 боевых вылетов и 26 лично сбитых самолётов противника).

2-й ряд слева направо: Дважды Герой Советского Союза летчик-истребитель Виталий Иванович Попков (325 боевых вылетов и 41 сбитый самолет противника лично и 1 в группе), Дважды Герой Советского Союза летчик-истребитель Андрей Егорович Боровых (475 боевых вылетов и 32 сбитых самолетов противника лично и 14 в группе).

3-й ряд слева направо: Дважды Герой Советского Союза летчик-штурмовик Александр Николаевич Ефимов (222 боевых вылета, 1 сбитый самолет противника лично и 6 в группе, в ходе штурмовок разбил и сжег 9 эшелонов, 47 танков, 28 самолетов и много другой техники противника), Дважды Герой Советского Союза летчик-штурмовик Анатолий Константинович Недбайло (219 боевых вылетов, 5 сбитых самолётов противника лично, в ходе штурмовок уничтожил 17 самолетов, сжёг 30 автомашин, 16 танков и САУ, разбил десять железнодорожных вагонов, подавил 11 зенитных установок и 6 артиллерийских батарей), Дважды Герой Советского Союза летчик-штурмовик Василий Ильич Мыхлик (188 боевых вылетов, нанёс противнику большой урон в живой силе и технике).

Какие разные восприятия одного определения. Золотая молодежь 1945 года и сейчас..

Когда я был пионером, наша классная писала письмо Покрышкину и получила его разрешение назвать наш пионерский отряд его именем. Родители Покрышкина были родом из наших краёв. Насколько я помню он тоже прославился во время войны.

Это из сети. Вроде с Леонидом Хрущевым не все хорошо на службе было, так ведь сие тайна. Один, скажет: -"Так, было. Это точно." Друго, скажет:-" Было, совсем иначе". Факт один, Брежнев, воевал.
Дми́трий Фёдорович Усти́нов (17 (30 октября) 1908, Самара — 20 декабря 1984, Москва). Народный комиссар и министр вооружения СССР (1941—1953), министр оборонной промышленности СССР (1953—1957). Министр обороны СССР (1976—1984). Член (1952—1984) и секретарь (1965—1976) ЦК КПСС, член Политбюро ЦК КПСС (1976—1984).
Родился Устинов в 1908, а в 1941, уже нар.ком. Вот же карьерист:smailikai_com_48: Правда надо отметить, что в возрасте Христа, он не развалил военную промышленность. Ну а с годами все меняется. Конечно, молодежью принято считать тех кому до 30. Но 33, это тоже в какой то степени не зрелость.
Я вообще, "ТОРЧУ" от того поколения. На КОЛЕНКАХ, создали ГОСУДАРСТВО. С нуля пройдя великий путь. Тот же Д.Ф. Устинов, ему было, 9 когда произошла вОСР. До этого была февральская, потом война гражданская, разруха и бардак. Когда он учился?
Да кого не возьми из того поколения, это: -«гвозди бы делать из этих людей, всем бы в России жилось веселей»
Я вовсе не сталинист. Просто мне нравиться сталинская архитектура, не смотря на то что Сталин, дома не строил и не проектировал. Фильмы, были хорошие, наивные, добрые. В Германии, было нечто подобное, В Российской Империи, дочери царя, в госпиталях трудились.
90, а скорее всего раньше, что то случилось с мЫшленьем, как то не так стали думать люди.
Хотя, вон, принцы британские, время от времени принимают участие в военных действиях. (И это страна, еще борется за звание высокой культуры!)))))

Ох, не могу не согласиться. В послевоенное время наша страна природные углеводороды никому не продавала, но страну из руин восстановили. Работали. А сейчас бюджет страны на 65% состоит из средств с продажи нефти и газа и...............

Ну, не 65% точно. Хотя, конечно, зависим пока, спору нет. Но, не в такой степени как раньше.

Добавлено через 2 минуты
Сейчас тоже есть, молодые и талантливые управленцы. Везде. Есть и среди губернаторов, и в правительствах разного уровня. И, даже менеджеры антикризисные очень талантливые. Могу рассказать. Только извините, не в этой ветке. Поймите правильно.

Еще одна удивительная история. Пионер-герой? Безусловно. Но, не стрелял он в немцев, не взрывал, не был партизанским связным. Но, был награжден орденом Красного Знамени. За что? Именно за знамя и был награжден. Точнее за два знамени. Звали его

Костя Кравчук

А, теперь сама история.
Для воинского подразделения нет большего позора, чем утрата знамени части. Подразделение, оставшееся без знамени, подлежит расформированию. И наоборот, часть, сохранившая своё знамя, остаётся в строю, даже если в боях пали все её бойцы.
В годы Великой Отечественной войны, во время самых яростных боёв, солдаты и офицеры дорожили знаменем части порой больше, чем собственной жизнью.
Киевлянину Косте Кравчуку летом 1941 года едва исполнилось 10 лет, когда в его жизнь ворвалась война. Киев стал одним из первых советских городов, на который обрушились гитлеровские бомбы. А затем было страшное, кровавое сражение за Киев, завершившееся разгромом советских войск.
В ночь на 19 сентября 1941 года советские войска оставили столицу Украинской ССР. На следующий день в город входили немцы. Жители Киева затаились в напряжённом ожидании. Лишь мальчишкам всё было нипочём, и они бесстрашно перемещались по улицам.
В это же время город продолжали покидать отставшие группы советских солдат. С одной из таких групп и столкнулся Костя Кравчук. Раненные и измождённые солдаты понимали, что шансов уйти от преследующего их противника практически нет, поэтому они попросили Костю о помощи. Мальчику протянули два знамени. Это были боевые знамёна 970-го и 968-го стрелковых полков.
«Спрячь их, пока наши не вернутся», — попросили Костю бойцы. Мальчишка пообещал, что сохранит военные святыни.
Как сложилась судьба солдат, встретившихся с Костей, неизвестно. Возможно, они, как и тысячи других бойцов, погибли в бою или сгинули в немецких концлагерях.
Но уже спустя несколько часов после этой встречи город был наводнён немцами. Костя лишь успел зарыть знамёна в саду, подальше от людских глаз.
Костя Кравчук жил вместе с матерью, его отец умер, когда мальчику было пять лет. Но о встрече с отступающими солдатами Костя не рассказал даже самому близкому человеку, храня тайну.
В городе тем временем вовсю воцарился «новый порядок», евреев отправили в Бабий Яр, гестапо вело охоту за подпольщиками, свирепствовали прислужники оккупантов из полицейских формирований.
Узнай новые власти, что 10-летний мальчишка прячет красные боевые знамёна, и за эту дерзость мог поплатиться жизнью не только Костя, но и его мать.
Но о риске мальчик не думал — он опасался, что знамёна всё-таки найдут. Тогда он достал холщовый мешок, положил в него знамёна, осмолил его и спрятал в заброшенном колодце.
Шли месяцы. Победный марш вермахта сменился неудачами, гитлеровцы стали постепенно откатываться назад. Чем хуже шли дела оккупантов на фронте, тем больше они зверствовали на оккупированных территориях. Тем не менее Костя периодически наведывался к своем тайнику, чтобы убедиться, что порученные ему знамёна на месте.
Во время одного из таких походов Костя был схвачен полицаями. Впрочем, произошло это в стороне от тайника, и интересовали нацистских пособников отнюдь не знамёна — в Киеве шли облавы на молодёжь, которую угоняли в Германию.
хваченного паренька бросили в вагон вместе с другими, и поезд отправился в Третий Рейх. Но шустрому мальчишке повезло и на этот раз — на одной из станций он сумел выскочить из поезда и спрятаться. Потом Костя начал пробираться назад, в Киев.
Путь этот был непростым, но он всё-таки сумел добраться, правда, уже после того, как Киев был освобождён советскими войсками. Радость матери, считавшей, что сына больше никогда не увидит, трудно передать. А Костя, когда эмоции немного улеглись, отправился к тайнику. Холщовый мешок был на месте.
Комендант Киевского гарнизона был весьма удивлён появлением 12-летнего визитёра, но ещё более военный был потрясён, когда Костя Кравчук, развернув свёрток, передал ему два знамени полков, дравшихся с врагом в 1941-м.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июня 1944 года за сохранение двух полковых знамён частей Красной Армии в период оккупации города Киева немецкими захватчиками Константин Кононович Кравчук был награждён орденом Красного Знамени.
Война продолжалась, и в освобождённом Киеве формировались новые части, которые отправлялись на Запад, добивать фашистскую гадину. 11 июня 1944 года в центре Киева состоялось торжественное построение новых частей, уходивших на фронт. На нём был зачитан указа о награждении Кости Кравчука, а уходящим на фронт подразделениям были вручены сохранённые им знамёна.
Костя Кравчук не выбился в большие начальники. Окончив суворовское училище, он много лет проработал на киевском заводе «Арсенал». Спустя три десятилетия после окончания войны Константин Кононович был удостоен ещё одной награды — за доблестный труд он был удостоен ордена Трудового Красного Знамени.
…Солдаты, в страшном 1941-м поручившие мальчишке сохранить военные реликвии, не ошиблись с выбором. Костя Кравчук оправдал его сполна.

Друзья мои, как вы понимаете, я не могу в такой день не дополнить тему. И вот, самое главное и самое страшное событие для нас произошло и официальное заявление В. М. Молотов о начале войны!